Жизнь за брата

Я давно уже знал из собственного опыта, что лучше всего мне думается на свежем воздухе, когда я измеряю пространство шагами. Там как-то сами собой приходят в голову нестандартные мысли. Во времена командировок на Северный Кавказ, где я бывал уже трижды, сначала командиром взвода, потом два раза командиром разведроты, во время привалов я часто ходил вокруг временного лагеря, соображая и решая задачи, которые предстояло выполнить. Такая ходьба, как мне объяснил наш бригадный психолог, есть не что иное, как идеомоторный акт, во время которого мозг работает практически автономно, отдельно от сознания, в унисон ритмичным шагам, импульсно, и выдает решения самостоятельно, опираясь только на подсознание. То есть вытаскивает глубинные мысли.

А подумать мне было о чем. И потому я решил дожидаться машину во дворе — походить, подумать, доверив именно подсознанию план дальнейших действий. А что предпринимать какие-то действия время уже подошло, я осознавал отчетливо. Я переоделся в удобный камуфлированный костюм без погон, принадлежащий брату. Размеры у нас были примерно одинаковые, так что проблем не возникло, более того, даже головные уборы мы носили одного размера, хотя надевать голубой берет с кокардой, что лежал на полке в прихожей, я не стал.

Вечер уже плотно окутал город. Было не темно, но сумеречно. Двор освещался только окнами и двумя фонарями, что стояли в начале и в конце этого не самого короткого дома.

Детская площадка располагалась как раз в середине двора, напротив подъезда брата. Я вышел на нее и стал прогуливаться, заложив руки за спину.

Троих парней, пьющих пиво на скамейке неподалеку, я заметил сразу, но внимания на них не обратил. Я им не мешал, они мне тоже не мешали.

Но у них было, видимо, собственное мнение на этот счет. Чем-то их не устроило мое присутствие. Они двинулись на меня все вместе. Двое впереди, один чуть-чуть, шага на три, сзади.

Агрессивность этой троицы я определил по походке, по манере держать себя, но не обеспокоился и даже повернулся к ним спиной, уверенный, что в случае опасности я успею среагировать. Кроме того, для любого акта агрессии сначала следует найти причину. То есть обычно заводят предварительный разговор, якобы оправдывающий последующие действия. Но то, что драка будет, у меня сомнений не было. Смущало одно — у парней, как я заметил сразу, были типичные армейские прически, которых солдаты-призывники всячески стремятся избежать. У меня закралось подозрение, что это — солдаты. И, судя по возрасту, контрактники. Хотя полной уверенности не было. В современной жизни возможны любые прически и любые стрижки.

Я сразу просчитал варианты. Майор Саврентьев прислать солдат своей бригады явно не решился бы. Только сумасшедший будет выставлять солдат, даже отличных «рукопашников», против офицера, хорошо владеющего приемами рукопашного боя. Майор должен знать, что командир разведроты в состоянии изуродовать этих парней голыми руками.

Послать против меня солдат мог только тот, кто не знает, что посылает их против капитана спецназа ГРУ. И потому я с пятидесятипроцентной уверенностью отверг версию нападения солдат спецназа ГРУ.

Скорее всего, это были случайные люди. Тем более Самара известна своими криминальными нравами. Похоже, у молодых ребят просто руки чешутся. Но тем хуже для них. Ведь на моем месте мог оказаться и кто-то другой, кто не в состоянии за себя постоять. И постороннему человеку досталось бы серьезно. Значит, я обязан защитить этих посторонних людей и отбить у парней всякое желание померяться силой с более слабым.

— Эй, мужик, дай трубку позвонить, — мягко и в то же время с вызовом сказал тот, что шел впереди.

Я похлопал себя по карманам:

— Нету трубки. Не взял с собой, когда прогуляться вышел. — Я в самом деле свою трубку оставил на столе перед компьютером, поставив ее на зарядку — батарея разрядилась почти полностью. С собой у меня была трубка брата, активировать которую я не сумел. Эти юнцы не сумеют тем более. Трубка брата вместе с флешкой и кабелем лежала в книге, где я ее и нашел, а книгу я положил в большой набедренный накладной карман брюк.

— А если найдем? — это уже прозвучало угрозой со стороны второго парня. — Тогда пива нам купи… Деньги на пиво найдутся?

А это уже было угрозой грабежа. Вернее, было грабежом, и такую выходку стоило пресечь предельно жестко.

— И денег нет. Все на пистолет истратил… — ответил я стандартной на этот случай шуткой. Но мои оппоненты шуток, видимо, не понимали и вообще не подозревали о том, что шутки бывают популярными. Деньги у меня были, и я мог бы парней пивом угостить, но такое наглое требование вызывало во мне естественное чувство негодования.

— Чего с ним базарить. — Третий, чуть-чуть отставший, растолкал товарищей и выступил вперед. Это был крепкий, коренастый и, видимо, сильный парень, которому не терпелось испытать свою силу. Тем более в одежде я не производил впечатления бойца. Здесь следует учитывать, что Брюс Ли в одежде вообще выглядел хилым невзрачным человечком, которого можно плевком перешибить.