Жизнь взаймы

В кафе они просидели почти час, из них по делу разговор шел минут десять. Все остальное время Вертлявый и Рябой, играя каждый свою роль, то запугивали Шошина страшными карами на случай, если он вдруг решит их кинуть или сдать ментам, то расписывали прелести работы на босса. Шошин почти не говорил. Жевал котлеты, запивал томатным соком и слушал.

О том, что инструктаж подошел к концу, объявил Вертлявый. И снова, как в прошлый раз, совершенно внезапно. Оборвал себя на полуслове, бросил на стол деньги за заказ и, не прощаясь, вышел. Рябой похлопал Шошина по плечу, похвалил за правильный выбор и тоже ушел. Шошин дождался официанта, получил сдачу и только после этого покинул кафе.

Гуров ждал Шошина у него дома, так они условились заранее. Полковник опасался, что после того, как люди Вегаса выдадут Шошину информацию, они не спустят с него глаз. События во дворе дома Гулиева лишь подпитывали это опасение, поэтому Гуров решил перестраховаться. Квартиру Шошина он посчитал самым безопасным местом и надеялся, что не ошибся.

Вернулся Шошин в паршивом настроении. Сразу прошел на кухню, прикурил сигарету и молча сидел у окна, пока та полностью не истлела. Гуров его не торопил, понимая, что творится у парня на душе.

– Послезавтра я должен пойти на Курский вокзал, – прикуривая новую сигарету от предыдущей, начал Шошин. – В ячейке под номером двадцать три пятнадцать меня ждут новые документы, деньги и инструкция. Вот ключ.

Шошин бросил на стол пластиковую карточку, какими отпирают электронные замки. Гуров ключ не тронул. Подвинул табурет так, чтобы его не было видно из окна, и сел.

– Тебе лучше повернуться к окну спиной, – предупредил он Шошина. – Не знаю, что у Вегаса за команда, но думаю, что снайперов там хватает. Предполагается, что дома ты один. Конечно, многие одинокие люди разговаривают сами с собой вслух, и все же лучше не рисковать.

Шошин затушил сигарету, встал, открыл форточку, задернул занавеску и пересел на другой табурет. Теперь и он оказался скрытым от посторонних глаз.

– Значит, никаких устных инструкций, что тебе предстоит делать, ты не получил? – уточнил Гуров.

– Ну, почему же, получил. И еще сколько, – едко произнес Шошин. – Я должен уехать из квартиры. Забрать минимум вещей и уйти отсюда на неопределенное время. Мне запрещено появляться на работе, запрещено увольняться и вообще каким бы то ни было образом оповещать знакомых и родственников о том, что я жив и здоров. Я должен оставить свой телефон дома. Не звонить никому, не предупреждать о том, что в моей жизни намечаются перемены.

– Короче, ты должен исчезнуть, – подытожил Гуров. – Это закономерно. И хорошо. Теперь мы знаем, как они поступают с теми, кто соглашается работать на Вегаса. Что еще?

– Два дня до поездки на вокзал я должен жить на конспиративной квартире. Они не произносили этого слова, но все и так ясно. У них есть хата, где держат таких, как я. Это в районе Бирюлева. Ключи в почтовом ящике, адрес у меня в голове. Записывать запретили, – продолжил Шошин. – Подъемных не выдают, велено обходиться своими средствами. Насколько я понял, после того, как приеду на вокзал, я на конспиративную квартиру больше не попаду.

– Почему так решил?

– Ключи велено оставить в ячейке. Вроде как подтверждение моих намерений. Или что я там был, не знаю.

– Спрашивал, как без телефона обходиться?

– Сказали, все вопросы после того, как прочту инструкции.

– Значит, мобильный будет в камере хранения. Вряд ли они отпустят тебя, не имея возможности связаться, – предположил Гуров. – Но нам это не поможет. Нужно придумать, как ты будешь связываться со мной.

– Никак, – зло бросил Шошин. – Думаю, они будут следить за каждым моим шагом. Как только я свяжусь с вами, они меня уберут.

– Об этом не беспокойся. Я что-нибудь придумаю, – начал Гуров, но Шошин не дал ему закончить мысль.

– Не беспокойся? Речь идет о моей жизни, это вы понимаете? – вспылил он. – Я жить хочу! Мне всего двадцать восемь, я еще ничего не успел в этой гребаной жизни. Все, полковник, нашей договоренности пришел конец. Я разрываю соглашение. Хотите меня арестовать? Пожалуйста. Хоть сейчас. Но становиться мишенью для людей Вегаса я не согласен.

– Не стоит горячиться, мы тебя убережем, обещаю, – снова начал Гуров, и снова Шошин не стал его слушать.

– Черта лысого вы убережете! Уберегли вы того парня, Рауфа? И еще сорок невинных душ. Уберегли? Да вы и за свою шкуру ответить не можете, что говорить о моей, – Шошин говорил зло, но на крик не переходил. – Кто я для вас? Подсадная утка! А я, между прочим, человек. Единственная моя вина в том, что я оказался не в том месте и не в то время. Платить за это своей жизнью я не собираюсь.

– Тогда что ты собираешься делать? – переходя на «ты», спросил Гуров. – Всю жизнь работать на Вегаса? Решил пойти по кривой дорожке, стать таким же, как твой новый приятель Вертлявый? Нет, ты наверняка предпочтешь роль Рябого. Этакий добродушный бандюган, которому жалко свою жертву, и он старается облегчить ее участь, насколько позволяет положение.