Жизнь вверх дном

Кого еще тут нужно с небес на землю возвращать. Я даже не сразу поняла вопрос, до меня только через полминуты дошло.

– Так это ты сочинил? Он смущенно кивнул.

– Вас этому тоже учат? Прикольно! А мама говорит, что творчеству научиться нельзя. – К чему это я маму приплела? Теперь он подумает, что я маменькина дочка. Почему я сегодня весь вечер всякую фигню несу?

– Творчеству, может, и нельзя, но некоторым современным исполнителям подобные уроки точно бы не помешали. Например, «The Anatomy of Melancholy».

– А кто это?

– Это группа, на занятия которой ты регулярно ходишь. Раньше они назывались «Eternal Gothic», но сменили название в честь последнего альбома родоначальников жанра – Paradise Lost, – пояснил Сергей.

Я смущенно пролепетала что-то про плохую память на названия, лица и явления. Женьку бы сюда. Она бы объяснила мне все эти слова так, чтобы я если и не поняла, то хотя бы запомнила. Нужно было как-то срочно менять тему.

– А почему они твои сочинения не играют? По-моему, было бы гораздо интереснее.

– Не тот жанр. На самом деле песни пишет наш солист. Я думаю, что талант у него действительно есть, но вот немного знания теории бы не помешало. А моя музыка для группы слишком академична.

Знала бы я, что это такое, обязательно продолжила бы разговор.

– А сыграй еще что-нибудь из «своего»? – попросила я и похвалила себя за ловкий ход. Теперь он будет чувствовать себя польщенным, я покажусь ему очаровательной умной девушкой, заинтересованной в тонких материях вроде музыки. Нет, не то чтобы я музыкой совсем не интересовалась. Совсем я не интересуюсь футболом – и зря, кстати, потому что, судя по Ярику, девушка, способная обсудить какого-то половинного защитника, вызывает у парней нереальный восторг. А с музыкой мне просто негде было соприкоснуться. В этом плане данное свидание, если это вообще свидание, определенно лучшее. Да что там – оно вообще лучшее, я не слушаю про каких-нибудь серферов и роллеров, мне не ездят по ушам на тему спиртного и всяких байков-эндурро, до сих пор не знаю что это такое. Мне не приходится, ну или почти не приходится, казаться тупее или, наоборот, умнее – Женька бы это все одобрила.

Сережа продолжал играть. Когда он заканчивал сочинение, мы перебрасывались парой ничего не значащих фраз, и он начинал новую мелодию. Некоторые из них были грустными. Другие танцевальными. Это было странно – полутемный кабинет, зажигающиеся напротив окна, чуть поскрипывающий от моих шагов пол, едва ощутимый аромат мокрой штукатурки, нагретого дерева и цветущих на окне фиалок – на идеальное гламурное свидание совершенно не похоже. И чего же мне так хорошо?

– Так здорово… – неожиданно для самой себя я произнесла это вслух и только тогда заметила, что музыка исчезла, а Сережа закрывает крышку рояля. Вот и все, сказка кончилась? – А у тебя еще будут концерты?

Если быть до конца честной, меня интересовали не концерты. Меня интересовало то, что после них. Мысль о том, что Сережа может так же сидеть в полутемном кабинете и играть свою музыку какой-то крысе – неприятно покалывала где-то в районе солнечного сплетения.

– А ты на них придешь? – Сережа встал рядом, оперся на подоконник и вопросительно посмотрел на меня.