Жизнь во имя любви (С)

Ага… так вот что за сюрприз готовил мне «самый завидный жених полуострова» и вот почему мои старшие родственники так настаивают на моем посещении приёма. Только я подобных сюрпризов не люблю. Стоять дурочкой, хлопая глазами и не понимая, откуда здесь вдруг взялся Таир, – не самое приятное занятие. Спасибо журналу и мадам Полли за информацию.

Я посмотрела на Глафиру, безмятежно плетущую очередную шаль, и капризно, как в детстве, протянула:

– Ба-а… – и дождавшись, когда наши взгляды встретятся, продолжила, – а когда ты собиралась мне сказать, что Таир вернулся?

– Вообще не собиралась, – безмятежно ответила мне княгиня. – Молодой человек сам хотел обрадовать тебя этой новостью.

«Обрадовать? Экий самоуверенный нахал! Ну, погоди, задавака! Устрою тебе радушный приём!» – решила я и, бросив журнал на диван, пошла совершенствовать красоту.  Ни одной женщине не помешает роскошная маска для волос с добавлением шёлка или идеально подпиленные и отшлифованные ноготки.

Наш новый хит, косметический набор, в который входили мыло и маска для волос с экстрактом шёлка, родился случайно. В одно из посещений деревни я, задумавшись, повернула в лабиринте улочек куда-то не туда и забрела в тупик, в котором никогда раньше не бывала.

Несмотря на знойную жару летнего дня, в закутке царила приятная прохлада. Тень от двух громадных шелковиц не позволяла жарким лучам раскалить воздух и землю в этом оазисе тишины и покоя. Правда, скоро я поняла, как поторопилась, думая о том, что здесь тихо и мирно. Пронзительный визг раздался из-за дувала:

– Ай! Битай, я больше так не буду! Ай! Битай, больно!

Вот и Сашка так орал, когда я, отведя его от виллы подальше, вразумляла лозиной за очередную выходку. Потому-то и заглянула во двор через  приоткрытую калитку, где пожилая, но вполне крепкая женщина в национальной гиримской одежде, одной рукой придерживая за шиворот мальчишку лет десяти, второй охаживала его пониже спины сложенной в несколько раз верёвкой. Понятно, что пацан орал не столько от боли, сколько для того, чтобы бабушка разжалобилась и поскорее отпустила.

Но тут он увидел меня, перестал орать, без усилий стряхнул руку, держащую его одежду, и сказал:

– Битай, к нам гостья.

Запыхавшаяся женщина тоже посмотрела на меня, признала хозяйку этих мест, поклонилась, попутно отвесив лёгкий подзатыльник внуку, дабы проявил должное почтение.

– Рады чести приветствовать вас в нашем скромном доме, юная эльти, – поздоровалась она со мной по-гиримски.

Учить местный язык Глафира меня не заставляла, но настоятельно рекомендовала.

– Говорить с людьми проще всего на их родном наречии. Так ты и уважение им выказать сможешь, и поймёшь лучше, – наблюдая, как я общаюсь с битай Галиёй, часто советовала она мне.

Я вслушивалась в незнакомую певучую речь, спрашивала у местных то или иное название, говорила, меня поправляли, я повторяла. А потом и сама не заметила, как начала болтать на бытовые темы по-гиримски с уважаемым Хайдаром и Абязом. Мужчины улыбались, слушая мой корявый выговор, иногда поправляли, иногда пропускали ошибки мимо ушей. Но, главное, я понимала местных, а они понимали меня.

Вот и сейчас я смогла почтительно ответить старушке на приветствие. А потом узнать, из-за чего случился скандал.

Глава 4

Сколько раз в прошлой жизни бывала в Крыму, но знать не знала, что на полуострове с давних времён было развито шелководство.

– Ну а как же… – подливая мне в пиалку чаю на два глотка, вещала битай Суфия. – Ещё дед моего деда выращивал коконы шелкопряда и обучал этому своих детей. Он по юности много лет в Османии жил, там и научился. Когда надумал в родительский дом вернуться, запасся лучшими личинками и не с пустыми руками возвратился. Посмеивались над ним поначалу: другие-то из дальних краёв барашков тонкорунных привозят, коней красоты невиданной, а этот недоумок горшок червячков привёз, да пол-участка тутовником засадил. Только когда года через три семья начала богатеть, присматриваться стали и с поклонами просили научить премудрости непростой. Прапрадед учил, да только не у всех получалось. Шелкопряд не живёт у тех, кто с ним абы как обращается. Предок мой и сам постоянно за новыми гусеницами ездил и сыновей-внуков на это наставлял. И вывели они такой вид, что наши коконы одно время на вес золота покупали. А потом эта… – старушка мотнула головой в неведомо каком направлении, – похерила всё. Велела только через неё коконы продавать, иначе… Эх! – взмах сухонькой ручки обозначил безнадёжность ситуации. – Тайно для себя нити делали. Ткань какую-никакую ткали да вещи вязали, ковры опять же… Чуть ли не по ночам занимались, таясь от ведьмы. Когда вы хозяйствовать стали, дай, думаю, попробую коконы разводить. Глядишь, внука полезному научу. Да только он неслух! – битай погрозила сложенной верёвкой куда-то в сторону кустов. – То свежие листья рвать ленится, то кур закрыть забудет.

– Склевали? – охнула я, представив, как прожорливые птицы напали на беззащитных гусениц.