Жизнь вечная

– Решил прогуляться, посмотреть Москву. Знаешь, Владик, у вас очень красивые женщины, да только…

Билл замялся.

– Что только?

– Вот только одеты они все, почему-то, как проститутки…

– Да, ладно, Линза! Не придирайся… Они всего лишь жертвы вашей американской пропаганды.

– Ты думаешь? Хотя, да-да… эти ужасные экранные и журнальные образцы… Расчет на животный инстинкт. Привлечь к себе внимание таким вот пошлым образом. Впрочем, «красота ослепляет, а слепого легко обокрасть». Наша американская поговорка.

– Да, заманить своими прелестями, как быка на красную тряпку, а потом упрекать пойманного в силки мужа, что он грубое, примитивное животное! Хочется спросить: «А не того ли ты хотела, дорогая? Подобное притягивается подобным!»

– Вот я и удивляюсь. Для большинства американок демонстрировать мужчинам лакомые части своего тела считается дурным тоном. Я не моралист, но мне всегда нравились скромные девушки. Они как полевые ромашки среди чертополоха.

– Ты прав, Билл. Целомудрие обладает невероятным магнетизмом! Скажи, где ты так хорошо научился говорить по-русски? Если бы не твой акцент…

– Этим я обязан вашему прекрасному, удивительному поэту Саше Пушкину, а еще…

– Линза, нет у нас никакого Саши Пушкина, запомни! Есть поэт Саша Чёрный, а Пушкина мы уважительно называем Александром Сергеевичем. Кстати, единственного из всех поэтов.

– Да-да, конечно же, Александр Сергеевич! Русский язык я начал изучать ещё в юности, когда увлёкся трудами ваших гениальных учёных: Мечникова, Бехтерева, Вавилова, Амосова, Дильмана, Фолкиса… Мне захотелось читать их труды в оригинале. Книга Мечникова – «Этюды оптимизма», в которой описаны проблемы старения, была моей настольной книгой. Именно она вдохновила меня вплотную заняться вопросами бессмертия. Оскар Уайльд как-то сказал: «Если что-то и стоит делать, то только то, что принято считать невозможным». Я, Владик, занимаюсь невозможным! НЕВОЗМОЖНЫМ!!! Уже сорок лет, как занимаюсь. Но вы, русские, как говаривал Пушкин, «ленивы и не любопытны». Ты, например, знаешь, что ваш Бахметьев в XIX веке открыл состояние анабиоза? Именно он ввёл это понятие в научный обиход. А Бехтерев? Профессор Копш как-то сказал: «Знают прекрасно устройство мозга только двое: Бог и Бехтерев». Нигде и никогда не было столько гениев, как в России. Но я несколько отвлёкся. Так вот, потом, дабы усовершенствовать свой русский, я стал понемногу читать Пушкина. И по сей день читаю – не могу оторваться!»

Так, друзья, началось моё настоящее знакомство с Биллом на московской земле. Кстати, спасибо вам за совет – прихватить на встречу диктофон. Без него я не смог бы столь полно передать нашу беседу. Ну, а дальше… Дальше мы махнули в ресторан.

Я не буду рассказывать вам о том, что мы ели и пили, дабы не будить в вас голодного хищника. Скажу лишь то, что Билл предпочёл русскую кухню, поскольку американская, как он выразился, «ещё только в стадии зарождения». Особенно ему понравилась наша окрошка. Правда долго пришлось объяснять, что такое квас и из чего он делается. В общем, время мы провели весьма продуктивно (от слова «продукты») и во взаимном душевном приятии.

Далее приведу вам наиболее интересные диктофонные расшифровки нашей беседы.

(Мы за столиком в ресторане: играет ненавязчивая музыка, в воздухе освежающая прохлада, а на столе – всевозможные закуски и напитки…)

– Как, Билл, прошла конференция?

– Это была закрытая конференция, посвящённая новейшим достижениям в геронтологии. Меня привлекла именно её закрытая форма. С участников была взята подписка о неразглашении информации. Но, похоже, я впустую потратил время!

– Что так?

– Когда я слушал все эти, якобы, научные доклады, у меня скулы сводило от скуки! Абсолютно ничего нового! То, что они предлагают – это же вчерашний день, Владик! Ты знаешь, что задача геронтологии – продление жизни человека. Но что они могут предложить этому человеку? Что они сделали для этого человека в плане бессмертия?

– Ты прав, Линза! Что человеку не делай, он непременно ползёт на кладбище. Ты выступал с докладом?

– Нет, не выступал. Владик, я тебе вот что скажу… У меня в лаборатории живёт цыплёнок. Обычный жёлтый пушистый цыплёнок. Он живёт уже семь месяцев и совсем не собирается становиться курицей! Скажу больше, полтора года назад этот цыплёнок был…

Тут Билл, как бы спохватился и закрыл рот ладонью.

– Вечно молодой цыплёнок? Тебе что, удалось остановить процесс старения? Но это же сенсация, Билл! Переворот в науке! И ты не сообщил коллегам о таком грандиозном открытии?