Жизнь вдребезги

О дальнейшем факты говорили сами за себя. Жаклин обзавелась револьвером, чтобы покончить с этим. Тем не менее она не могла полностью себе доверять, поэтому прихватила также и деньги. Хватит ли ей смелости?.. Она села в кабину. Через минуту она увидится с Лувелем, который ожидает ее на верхней платформе. Но волнение ее слишком велико. Нервы не выдерживают, она падает в обморок.

— Вопрос стоял: либо она, либо я, — сказал Лувель в свое оправдание. — Прочитайте вот это.

Это была записка, выпавшая из ее сумки и которую он предусмотрительно подобрал:

«Предпочитаю убить его, а потом себя. Прости».

Самое поразительное, что эта записка спасла ему жизнь. Его приговорили лишь к пожизненному заключению.

Стреляйте, граф!

Эта история произошла в четверг утром. Стоял март, шел дождь. Я отходил от тяжелого гриппа, после которого чувствовал себя опустошенным и ослабевшим. У меня осталось одно–единственное желание — закрыться в своем кабинете и быстренько разделаться с текущими делами.

— Тебя шеф вызывает, — сказал мне Баллар.

Вот незадача! Мне бы уйти в отпуск! Дивизионный комиссар — увы, теперь уже не Мерлин — выглядел озабоченно. Впрочем, как всегда, он делал вид, что задавлен важными государственными тайнами. Руку мне он пожать забыл.

— Убит граф д’Эстисак, — сказал он. — Жандармы на месте преступления. По телефону мне рассказали какую–то довольно запутанную историю. Выезжайте немедля. И поаккуратней, мой дорогой, аккуратней… Граф был генеральным советником… Это может наделать шума. Только этого нам и не хватало! Отправляйтесь туда, на цыпочках.

Замок находился в нескольких километрах от Тиффожа, недалеко от развалин крепости Жиль–де–Ре, заросших плющом и крапивой. В это утро местность казалась зловещей. Мой шофер, сам уроженец Вандеи, прямой потомок семьи шуанов, выглядел потрясенным.

— Граф — это личность. Только подумайте! Его предок, маркиз Блан–де–Бугон д’Эстисак, сражался вместе с Шареттом. А он командовал партизанами. Здоровяк. Уже не очень–то молодой, а всегда верхом. Заядлый охотник, — он улыбнулся и пожал плечами, — во всех смыслах слова, если понимаете, что я хочу сказать!

Ворота были открыты. Замок возвышался в конце аллеи опавших за зиму каштанов. Перед крыльцом стояла машина жандармерии, антенну которой раскачивало ветром. Я поднял воротник пальто и взобрался по ступенькам, окинув мельком фасад дома: в стиле Людовика XIII, в сельском варианте, с более старинной башенкой, выполненной, по–моему, с большим изяществом. Отовсюду сочилась вода. Я чихнул и поспешил толкнуть тяжелую дверь. Я очутился в вестибюле, где стоял жандарм, извинившийся, что зашел в укрытие. Он указал мне гостиную, где командир отделения жандармерии допрашивал привратников — довольно молодую пару: ему около сорока, ей чуть поменьше. Комиссар делал заметки.

— Представьте мне коротенькую справку, — сказал я. — Потом покажете тело.

— О! Это быстро сделаем. Вот Жорж Морет, который является сторожем. Он проживает вместе с мадам Морет в маленьком флигеле, который вы видели, когда входили, слева от ограды. Вчера вечером оба они смотрели телевизор, когда зазвонил телефон. Существует местная телефонная связь между замком и сторожкой. Времени было двадцать три тридцать.

Морет подтвердил, вполне владея собой, он вообще казался мало взволнованным трагедией. На нем были надеты охотничья куртка, галифе и резиновые сапоги. Волосы короткие, зачесанные на лоб. Глубокие морщины. Близко поставленные глаза придавали ему упрямый вид. Широкие плечи дровосека.

— Дальше!

— Это мадемуазель д’Эстисак звала на помощь.

— Она сказала: «Идите скорее… мой отец мертв… Я думаю, его убили», — вмешалась госпожа Морет. — Тогда мой муж схватил ружье и побежал к замку.

— Но дверь оказалась закрытой, — снова заговорил комиссар. — Открыла ему Анжела, старая служанка… Кстати, спешу сразу же сообщить вам эту деталь: все двери закрываются изнутри. Так ведь, Морет?.. Мадемуазель д’Эстисак находилась в кабинете своего отца в компании с Бертой, кухаркой. Граф, мертвый, лежал у камина.

— Подождите, — сказал я. — Давайте по порядку. Кто из людей ночует в замке?

Госпожа Морет сделала шаг вперед.

— Мадемуазель д’Эстисак… Я, кроме того, ее несчастный отец… И потом, Анжела и Берта, наши тетки. Это все.

— Вы их племянница?

— По мужу. Мой муж их племянник. Мы — их единственная семья. Они обе не замужем. После смерти Марсиаля — он был привратником до нас — они попросили мсье графа взять нас на работу.

Говорила она уверенно, а комиссар подтверждал ее слова короткими кивками. Недурна собой: хоть руки и испорчены грубой работой, но перманент и на губах следы помады. Типичная крестьянка, стыдящаяся своего происхождения.

— Ну? — спросил я. — И что же произошло?

— Женщины испугались, — сказал Морет. — Они думали, что убийца скрывается в замке… Как же! Ведь все кругом заперто! И двери и окна!.. Я тщательно проверил. Никого!

— Ничего не украдено?

— Именно украдено, — снова вступил в разговор комиссар. — Граф обладал превосходной коллекцией старинных часов. Она–то и исчезла.

— Где она находилась?