Жизнь в зеленом цвете - 5

- Он чувствовал необходимость быть с тобой, и был этим напуган, - отозвался Седрик. - Он не хотел попадать от тебя в зависимость. Поэтому поспешил предать тебя, пока ещё мог. А обратить внимание на Флёр ему было легче, чем на кого-то другого - она усиленно пользовалась своим вейловским обаянием, чтобы заинтересовать его. Она просто подвернулась ему под руку. По сути, она точно так же обманута, как ты.

- И откуда ты всё знаешь? - Гарри решительно сменил тему.

- Мы, призраки, очень интересуемся сплетнями из мира живых, - улыбнулся Седрик. - Не умирай как можно дольше, котёнок. Здесь достаточно скучно, чтобы заниматься доморощенным психоанализом, как самый распоследний внештатный корреспондент «Пророка».

Гарри рассмеялся.

- Держу пари, Рита Скитер и у вас бы не скучала…

- Наверняка, - согласился Седрик.

Они сели на пустой стол Хаффлпаффа; так странно было быть здесь в сумерках, в тишине и покое.

- А за порогом этого Зала есть что-нибудь?

- Именно этого - вряд ли, - покачал головой Седрик. - Ты и я создали это место, чтобы разговаривать. Зачем бы нам ещё коридоры, башни и прочее разное?

- Низачем, - Гарри готов был соглашаться со всем, что скажет Седрик. - А следующей ночью ты придёшь?

- Вряд ли, - Седрик беззаботно болтал ногами в воздухе. - Мне можно это далеко не каждый день, а только если у меня что-то важное к тебе… и если я действительно тебе нужен… погоди, я знаю, ты хочешь сказать, что я тебе всегда нужен, но это всё-таки не так. Я ведь мёртв, а ты жив. Об этом тоже никогда не забывай - ради меня, хорошо? Поэтому готовься, что встречи наши будут редкими и полными моих мудрых нравоучений.

- Нравоучений? - Гарри разулыбался до ушей. - Спорим, ты не умеешь их читать?

Седрик безнадёжно махнул рукой; в тёмно-серых, почти таких же, как при жизни, глазах плясали задорные искорки.

- Даже спорить не буду - всё равно проиграю…

Постепенно разговор их увял, потому что о том, что мог рассказать Гарри, Седрик уже знал, и сам он не мог рассказать ничего определённого о загробном мире - просто не мог подобрать подходящих слов, ограничившись туманным, но искренним «В своё время сам всё увидишь, котёнок». Они просто сидели рядом, бок о бок; рука Седрика лежала на плечах Гарри, и под этой невесомой, бесплотной защитой ему было по-настоящему уютно и спокойно.

- Рассвет уже был, - Седрик нарушил тишину после долгих часов совместного молчания, говорившего больше, чем километры слов. - Мне пора уходить, а тебе - просыпаться…

Гарри хотел умолять Седрика остаться, хотел вцепиться в него и просить не уходить, пока не наступит снова ночь, хотел просто-напросто позорно расплакаться - но ни слова не проскользнуло между разомкнувшимися было губами, и единственным движением Гарри было то, что он поднял правую руку и обнял Седрика за плечи. Через две минуты очертания Седрика начали таять, размываться, и рука Гарри уже безо всякого сопротивления упала на столешницу.

- Здесь больше нечего делать, - решил Гарри вслух, и пустынный Большой зал померк.

Гарри чувствовал себя совершенно невыспавшимся, но уже вполне дееспособным, в отличие от вчерашнего вечера. Он без особых проблем выполз из кровати, принял душ и почистил зубы. Надо будет почаще ходить в ванную для старост, что ли - мало ли какие сюрпризы могут поджидать здесь. Пароль к ней, как и к общей гостиной, Снейп вчера ему вручил - с такой кислой миной, что все цветы в радиусе мили должна были завять, бедная профессор Спраут… Мантия валялась на полу, и Гарри, чувствуя себя двухсотлетним старикашкой с ревматизмом, наклонился за ней.

При встряхивании с целью определения степени ущерба выяснилось, что плечо мантии заскорузло от крови, а на спине её обнаружилась приличных размеров дырка; и у Гарри была только одна догадка насчёт того, откуда могла взяться эта прореха.

Правда, ему совсем не хотелось думать, что пришедшая на ум догадка соответствует действительности.

Глава 9.

Мы все учились понемногу

Чему-нибудь и как-нибудь,

Так воспитаньем, слава богу,

У нас немудрено блеснуть.

А.С. Пушкин, «Евгений Онегин».

Первая неделя сентября всегда была неким подобием анонса к будущим неприятностям; враги показывали подросшие за лето зубы, учителя все крепче закручивали гайки, приходилось заново привыкать ко всему после душных месяцев в месте, где магия не то что не приветствовалась - была решительно неуместна, как розовые бантики на похоронах. Даже несмотря на присутствие дементоров.

Гарри не любил первые дни в Хогвартсе.

Первым же уроком были Прорицания, и Гарри заранее был готов услышать о своей грядущей неминучей смерти; правда, к чему он не был готов, так это снова оказаться в паре с Блейзом Забини. О том, что с третьего курса они на Прорицаниях были посажены вместе, Гарри ухитрился как-то благополучно забыть.