Жизнь-в-сновидении

— Чтобы стать сновидящей, я должна была покорить себя[4], — пояснила Эсперанса. — Вроде пустяк, но нет ничего тяжелее этого. Мы, женщины, самые несчастные пленники своего «я». Это «я»— наша тюрьма. Наша тюрьма создана из команд и ожиданий, которые обрушиваются на нас с самого момента рождения. Если родился первенец, и это мальчик, тогда это праздник. Но если же это девочка, тогда пожимают плечами и говорят: «Все нормально. Я все же буду любить ее и сделаю для нее все».

Из уважения к этой старой женщине я не могла смеяться громко. Никогда я не слышала ничего подобного. Я считала себя независимой, но в свете того, что говорила Эсперанса, я была ничем не лучше остальных женщин. Вопреки своему обычному способу реагирования на такого рода идеи, я была с ней согласна. Я всегда осознавала, что предварительным условием того, что я женщина, является то, что я зависима. Мне всегда говорили, что женщине очень повезло, если ее настолько желает мужчина, что ради нее будет делать многое. Мне говорили, что для меня как для женщины унизительно самой делать что-то, что мне и так могут дать. В меня вбили, что место женщины дома, рядом с мужем и детьми.

— Как и тебя, меня воспитывал авторитарный, хотя и снисходительный отец, — продолжала Эсперанса. — Как и ты, я считала себя свободной. Для меня понять путь магов — что свобода не означает быть самой собой — было равносильно тому, чтобы убить себя. Быть собой для меня означало утверждать себя как женщину. И осуществление этого занимало все мое время, мои усилия и энергию.

Маги, наоборот, понимали свободу как способность совершать невозможное, неожиданное — сновидеть сновидение, не имеющее основания, реальности в повседневной жизни. — Ее голос снова превратился в шепот, и она добавила: — Знание магов — это то, что волнующе и ново. Вообразить, что женщине нужно изменить себя и стать сновидящей.

Эсперанса сказала, что если бы ей не удалось победить себя, то это вернуло бы ее к жизни обычной женщины, той жизни, которую уготовили для нее родители. Жизни, состоящей из поражений и унижений. Жизни, лишенной тайны. Жизни, предопределенной привычкой и традицией.

Эсперанса ущипнула меня за руку. От боли я вскрикнула.

— Тебе следует слушать более внимательно, — заметила она.

— Да, конечно, — промямлила я виновато, поглаживая руку. Я была уверена, что никто не заметит ослабления моего интереса.

— Тебя не могут заманить или соблазнить войти в мир магов, — предупредила она меня. — Ты должна выбрать это, осознавая то, что тебя ожидает.

Перемены в собственном настроении поразили меня, ибо они были совершенно иррациональны. Мне следовало бы испугаться. Но я сохраняла спокойствие, словно это была самая естественная вещь в мире.

— Тайна женщины в ее матке, — сказала Эсперанса и снова похлопала меня по животу.

Она сказала, что женщины сновидят с помощью матки, или даже скорее — из матки. Сам факт, что у них есть матка, делает их совершенными сновидящими.

До того, как я успела додумать до конца вопрос, почему же матка так важна, Эсперанса ответила.

— Матка — это центр нашей творческой энергии, — пояснила она. — Даже если в мире не останется ни одного мужчины, женщины смогут продолжать воспроизведение рода. Но тогда мир будут населять только женщины.

Она добавила, что женщины могут размножаться однополо, но воспроизводить только себе подобных.

Меня искренне удивил именно этот пласт информации. Я не могла удержаться и прервала Эсперансу, рассказав ей, что я читала о партеногенезе и несексуальном размножении биологических видов.

Она пожала плечами и продолжила свое объяснение.

— Женщины, обладая способностью и органами для продолжения жизни, также обладают и способностью порождения сновидений, используя те же самые органы, — сказала она.

Увидев в моих глазах сомнение, она предупредила меня:

— Не беспокой себя сомнениями о том, как это происходит. Объяснение очень простое, но именно поэтому его очень трудно понять. Я не могу ответить на все твои вопросы. Чисто по-женски я и действую. Я сновижу и оставляю объяснение мужчинам.

Эсперанса рассказала мне, что сначала маги, о которых она мне рассказывала, передавали свои знания своим биологическим наследникам или людям, которых они сами выбирали. Но это привело к катастрофическим результатам. Вместо того, чтобы развить знание, эти новые маги, выбранные ими в качестве фаворитов, стали в говорильне возвеличивать самих себя. В конце концов, почти все они были уничтожены, и это чуть было не уничтожило их знание. Те немногие маги, которые остались, решили, что больше не следует передавать свое знание биологическим наследникам или своим избранникам. Необходимо доверять его тому, кого избрала безличная сила, которую они назвали духом.