Жизнь-в-сновидении

— Ты выглядишь ужасно, волосы торчат во все стороны.

— Обычно я залезаю под горячий душ, когда просыпаюсь.

Я последовала за ней в коридор и, поскольку она направлялась к кухне, сказала, что сначала мне нужно выйти во двор.

— Я иду с тобой. — Видя, что мне это не по душе, она добавила, что только проследит, чтобы у меня не закружилась голова и я не провалилась в выгребную яму.

Вообще-то я была рада, что опиралась на ее руку: когда мы вышли во двор, я чуть не упала. И не слабость была тому виной, а шок — день заканчивался.

— Что такое? Ты падаешь?

Я показала на небо, где догорал последний солнечный луч.

— Не может быть, уже конец дня!

Мой голос почти пропал, трудно было смириться с мыслью, что прошли целые сутки, разум не постигал этого. Сбивало с толку, что невозможно было воспринимать время как обычно.

Слова Флоринды прозвучали ответом на мои мысли:

— Маги прерывают течение времени. Время в обычном понимании не существует, если сновидишь как маг. Маги по желанию растягивают или сжимают время, для них оно не является материей, состоящей из дней, часов и минут, это совсем иная материя.

Она говорила спокойным ровным тоном:

— Во время сновидения наяву наши способности к восприятию повышены. Однако с восприятием времени происходит нечто совсем другое. Оно не усиливается, а полностью блокируется.

К этому она добавила, что время всегда является фактором сознания, то есть чувство времени является психологическим состоянием, которое мы автоматически переводим в физические измерения. Это настолько глубоко заложено в нас, что мы слышим идущие в нас часы, подсознательно фиксирующие время, даже когда этого не осознаем.

— Во время сновидения наяву эта способность исчезает. Вместо нее возникает совершением новая незнакомая структура, которую нельзя понять или объяснить, как это обычно делается в отношении времени.

Пытаясь ухватить главное в ее разъяснениях, я сказала: — Тогда все, что я смогу постичь разумом о сновидении-наяву, — это то, что время либо растягивается, либо сжимается.

— Ты поймешь намного больше этого, — уверила она. — Когда ты станешь знатоком, по определению Мариано Аурелиано, повышенного осознания, ты будешь осознавать все, что тебе захочется, потому что маги не вовлечены в измерение времени. Она вовлечены в его использование, растягивая или сжимая его по своему усмотрению.

— Ты сказала, что вы помогли мне попасть в сновидение. Тогда кто-то из вас должен знать, сколько все это длилось.

Флоринда сказала, что она с компаньонами постоянно находится в состоянии сновидения наяву, что втянули меня в него совместными усилиями и что они никогда не следят за ходом времени.

— Ты имеешь в виду, что я и сейчас сновижу-наяву? — спросила я, зная ее ответ заранее. — Если так, то что же я такое сделала, чтобы войти в это состояние?

— Любое самое простое воображаемое действие. Ты не позволила себе быть самой собой. Эго тот самый ключ, который открывает двери. Мы тебе много и по-разному говорили, что магия — это вовсе не то, что ты о ней думаешь. Сказать, что не позволять своему «я» быть обычным «я» является самым сложным секретом в магии, — это может звучать как идиотизм, однако это так. Эго ключ к силе и поэтому — самое трудное из того, что делает маг. Однако это не настолько сложно или невозможно, чтобы не понять. Разум не боится таких вещей, и по этой причине никто даже не подозревает, насколько это важно и насколько серьезно.

Судя по результату твоего последнего сновидения-наяву, я могу сказать, что ты накопила достаточно энергии, не позволив себе быть самой собой.

Она потрепала меня по плечу и развернулась, шепнув: — Увидимся на кухне.

Дверь была распахнута, но оттуда не доносилось ни звука.

— Флоринда? — шепотом позвала я.

Ответом был приглушенный смешок, но никого нельзя было разглядеть. Когда глаза привыкли к полумраку, я увидела сидящих за столом Флоринду и Нелиду. При слабом освещении их лица были удивительно ясными. Одинаковые волосы, глаза, нос и губы излучали мерцающий свет, точно он исходил изнутри них. Вид этих абсолютно одинаковых существ вызывал непонятный суеверный страх.

— Вы обе настолько красивы, что даже жутко, — сказала я, подходя ближе. Две женщины взглянули друг на друга, как будто оценивая сказанное мной, потом рассмеялись тревожащим смехом. Странный холодок пробежал по спине. Не успела я даже сказать что-нибудь по поводу этого необычного смеха, как он прекратился. Нелида указала мне на кресло рядом с ней.

Я глубоко вздохнула и, усаживаясь, сказала себе, что нужно оставаться спокойной. В Нелиде чувствовались напряженность и решительность, которые лишали меня мужества. Она налила мне тарелку густого супа из супницы, стоявшей посреди стола.

— Я хочу, чтобы ты все это съела, — произнесла она, подвигая ко мне масло и корзиночку с теплыми тортильями.