Жизнь в полумраке (СИ)

Неожиданно из нее появилась толстая молния. Она направилась к дому Петра Андреевича, в нескольких десятках метров над землей разделилась на несколько молний поменьше, которые с оглушительным грохотом обрушились на дом. За ней следующая, потом еще одна. Началась настоящая, целенаправленная бомбардировка дома молниями. Воздух разрывался от грома.

Из дома с мольбами о помощи начали выбегать люди. Одним из последних выскочил из дома Петр Андреевич, судорожно прижимая к себе большую сумку со всеми наличными деньгами.

Дом начал на глазах разваливаться. Толстые бревна, из которых он был сложен, вылетали из стен, словно тонкие жердочки. Вскоре высокая, крытая тесом, крыша с оглушительным грохотом рухнула вниз, подняв огромный столб пыли.

Петр Андреевич, судорожно прижимая к груди сумку с деньгами, метался среди своих работников, криками и тумаками пытаясь заставить их что-нибудь сделать для спасения имения. Работники бестолково суетились, еще больше внося панику и неразбериху в существующий хаос. Через несколько минут от дома практически ничего не осталось, а возникший от молний пожар завершил этот процесс разрушения.

Когда подъехала пожарная конка, и подбежали люди с села, их взору предстала печальная картина. Посреди огромной пустой площадки дымились остатки того, что еще недавно были поместьем Петра Андреевича Назарова, его заслуженной гордостью и фундаментом безбедной старости. После таинственного исчезновения дочери, исчезла и последняя надежда укрепить свою власть в округе. А возраст-то свое берет. Через несколько лет тот же Фрол потеснит его на Олимпе власти в округе.

И вот теперь недавний владелец поместья стоял невдалеке, прижимая к груди остатки своего богатства, и глазами полными слез смотрел на догорающие стены своего имения. Пожар был настолько сильным и кратковременным, что спасти из скарба ничего не удалось.

К нему подошла старуха, согбенная, опираясь на клюку и, глядя снизу вверх, произнесла неожиданно молодым голосом:

— Здравствуйте, Петр Андреевич, помогите старой женщине.

— Да пошла ты к черту, — в гневе закричал Назаров, даже не вникая в смысл услышанного. — Ты, что, не видишь, что мне не до тебя.

— Я только, что виделась с ним, — старуха злорадно улыбнулась и вдруг со скрипом рассмеялась. И смех был такой жуткий, что все, кто рядом был, услышав его, замерли в ужасе, ожидая дальнейшего развития событий. Старуха слегка стукнула посохом о землю, убрала руку, и он остался стоять один, слегка покачиваясь со стороны в сторону. Старуха протянула руки к Петру Андреевичу и приказала ему протянуть к ней свои.

Глядя в глаза старухе, он послушно протянул ей свои руки, повернутые ладонями вверх. Прижатая к груди сумка с деньгами упала к его ногам. Неожиданный, неизвестно откуда взявшийся сильный порыв ветра, подхватил выпавшую из рук сумку и швырнул ее в пламя. Ткань вспыхнула словно порох, и деньги на глазах у изумленных зевак занимаются ярким пламенем.

Голова Петра Андреевича поворачивается в сторону сгорающих денег. Его глаза с ужасом наблюдают, как в огне сгорают богатства, накопленные за многие годы работы, а вместе с ними сгорают и надежды на безбедное существование, и надежды на такую сладкую, развращающую все нутро власть.

Он хочет броситься к огню, дабы спасти свои накопления, но парализованное тело отказывается его слушать. Он продолжает послушно стоять около старухи, протянув ей свои руки.

Стоящие недалеко зеваки услышали легкое потрескивание и вскоре заметили, что старуха на глазах превращается в молодую красивую девушку. Неизвестно куда исчезли грязные космы и на их месте появились длинные черные волосы, шелком спадающие по спине и груди. Исчез безобразный горб, превратившийся в гибкий девичий стан. Бесцветные старческие глаза приобрели зеленый цвет и засверкали во мгле благородным светом драгоценного изумруда.

— Да это же Екатерина, — ахнул кто-то в толпе.

Изида, не оглядываясь, резко отбросила руку в направление сказавшего. От ее руки отделился огненный шар, и мгновение спустя мужчина упал на землю бездыханный.

Еще через мгновение Петр Андреевич захрипел, закачался и, молча, упал к ногам дочери, суча по земле ногами. Через несколько секунд агонии он замер, уставившись в небо широко открытыми глазами. Его рот был открыт в немом крике.

Изумленные, охваченные ужасом зеваки, стали свидетелями, как Екатерина, подняв руки к верху и прошептав тихо какое-то заклинание, исчезла в ночном небе, не забыв прихватить с собой клюку.

А совсем недалеко от случившегося среди зевак стоял Фрол. Отставив в сторону начищенный до зеркального блеска сапог, он стоял и с тревогой наблюдал, как горело имение Петра Андреевича, и как дочь расправлялась со своим отцом.

Когда Екатерина исчезла в пасмурном небе, Фрол с облегчением незаметно вздохнул, полез в карман штанов и, покопавшись там, достал серебряную, овальную табакерку, всю украшенную цветными эмалями.