Жизнь в полумраке (СИ)

— А тебя ждет тоже необычная судьба. Что с тобой случится, я сказать не могу, только ничего хорошего не жди. Ты в этом сама будешь виновата, сама определишь свою судьбу. Это я тебе говорю, как своей старой приятельнице, которую знаю уже лет шестьдесят, — промолвила после долгого молчания ведьма. — Я, к сожалению, ничем не могу тебе помочь. Подчинись предписанной судьбе, мой совет тебе.

Кормилица расстроилась, услышав такие вести. Взяв слово со старой приятельницы держать язык за зубами, тяжело ступая, отправилась домой.

Так и унесла старая кормилица часть этой тайны с собой в могилу. А картину до поры до времени велела кормилица повесить в свою комнату. Екатерине видений больше не было. А вот кормилице…

Недели через две после этих событий кормилица вышла к завтраку очень подавленной и чем-то явно встревоженной. Екатерина, искренне любящая кормилицу, как свою мать, не на шутку встревожилась.

— Василиса, дорогая, что с тобой произошло, почему ты выглядишь такой подавленной?

— Да это все она.

— Кто?

— Царевна с картины.

— С какой картины? — Екатерина совсем забыла и о картине, и о происшествии, связанном с ней.

— Центральная царевна с той картины, что висела у тебя. Она уже две недели каждую ночь все настойчивее приглашает меня к себе, туда, в картину. Иногда она выходит из картины, садится на мое кресло и долго, молча, сидит. А сегодня ночью она до того распоясалась, что, устроившись с удобством в кресле, велела подать ей кофею.

— Василиса, ну это же не возможно. Как можно уйти в картину?

— Да, наверно, ты права, дорогая, — неожиданно охотно согласилась кормилица и ласково посмотрела на воспитанницу.

Екатерина подошла к ней, взяла ладонями ее лицо и, несмотря на робкое сопротивление старушки, подняла его и внимательно всмотрелась в лицо кормилицы. Лицо старушки было, с точки зрения безжалостной молодости ужасным.

Оно было все покрыто частой сеткой неглубоких морщин. Ее, некогда голубые глаза на старости лет почти выцвели, и стали почти белыми. Но Екатерина, выросшая рядом с кормилицей, воспитанная ею, любила каждую ее морщинку. Она находила лицо Василисы прекрасным. И сейчас она хотела прочитать на нем, что думает ее кормилица, что ее тревожит. Но лицо старушки, на сей раз, было непроницаемым, хранило печать безмятежности и полного покоя. Это было лицо человека, сделавшего свой окончательный вывод.

Завтрак в тот день закончился в неожиданном напряжении.

Весь день Василиса избегала разговоров о необычной картине. Она была деланно веселой и беззаботной. На все вопросы отвечала расплывчато и неохотно. Наступившую ночь Екатерина провела ужасно. То ли переутомилась, то ли ужасные рассказы Василисы давали о себе знать. Сон подступал какими-то обрывками, едва начинала засыпать, как неведомая сила подбрасывала ее. Она вздрагивала, просыпалась, долго и мучительно всматривалась в неясные тени, мечущиеся по потолку и стенам. И стоило закрыть глаза как откуда-то наползали на нее страшные морды неведомых зверей, они лезли к ее лицу и ей в нос ударял запах падали и гнили. Доведенная до отчаяния, несколько раз за ночь Екатерина вставала, бродила одиноко по комнате, снова ложилась. И все повторялось вновь и вновь.

Едва дождалась утра, когда проснувшаяся челядь занялась своими повседневными делами, и разговор их и веселый смех, доносившийся с разных сторон усадьбы, рассеял ночные страхи и кошмары.

Кормилица в тот день к завтраку не вышла. Встревоженная Екатерина, ожидая самого страшного, необратимого, бросилась в комнату кормилицы. Кормилицы в комнате не было, исчезла со стены и картина. И больше никто и никогда не видел и не слышал ни о Василисе, ни о картине.

Прошло немало времени, пока Екатерина пришла в себя от шока.

Глава двадцать шестая Легенда об Изиде

Так и пролетело детство Екатерины, юность пришла, а с ней и прекрасная пора влюбленности. Не минула сия чаша и Екатерину. И надо же было такому случиться, что, проходя однажды по двору, встретила она парня и влюбилась в него с первого взгляда.

В ту пору отец Екатерины, Петр Андреевич Назаров, почитай, всей округой владел. Свой хутор построил недалеко от села и назвал его по своей фамилии Назарово.

Петр Назаров был человеком суровым. Он нещадно эксплуатировал своих рабочих, притеснял крестьян, живших в хуторе. Юношу, в которого влюбилась Екатерина, звали Глеб. Был он сыном бедняка, и работал на хозяйстве Петра Андреевича. Отец девушки, конечно, был против этой нежелательной любви. Он-то про себя давно решил отдать свою дочь замуж за богатого соседа Фрола Кустова, чтобы еще больше укрепить свою власть в округе. Ну и что ж, что Фрол значительно старше дочери, зато у него огромное имение. Объединив два имения, можно будет реально взять под свое управление всю округу. Вот только дочка была против этого брака. Пошла Екатерина впервые в своей недолгой жизни наперекор воле отца.