Читаем Жизнь в Древнем Египте полностью

Фараоны особенно должны были чтить своих предков, «прародителей царя». Несмотря на это преклонение перед предками, мы сомневаемся, что древние египтяне – за исключением царского семейства – имели много семейной гордости. По надписям из египетских гробниц хорошо известно: египтяне не забывали упомянуть ничего из того, что можно было использовать для увеличения славы умершего. Однако среди многочисленных надписей времен Древнего и Среднего царства мы редко встречаем похвалы знаменитым предкам умершего; заметным исключением из этого правила был один верховный жрец в Абидосе, который хвалился, что построил свою гробницу «посреди гробниц своих отцов, которым он обязан своим существованием, знатных людей древних времен». О семье умершего почти ничего не говорится, редко упоминается даже его дед[7]. Если умерший был потомком царя, то он сообщал потомству свою родословную, но такой случай был исключением; например, в одной из гробниц эпохи Древнего царства на том месте, где обычно указывается имя умершего, мы находим такую родословную:

Царь Снофру

Его великая законная дочь Нефреткау

Ее сын Нефермаат, государственный казначей

Его сын Снофру-хаф, государственный казначей, жрец Аписа, ближайший друг царя, князь, из города Нехента, из города Пе

Таким образом, Снофру-хаф был потомком царя Снофру, и его родословная выглядит так:

По неполноте этой родословной, в которой не указано даже имя деда, мы видим, как мало Снофру-хаф думал об истории своей семьи; его интересовало только то, что он был родственником фараона. То же верно и для более поздних времен: речь всегда идет об отдельном человеке и очень редко о роде или семье[8]. Только в самый поздний период египетской истории – во времена эфиопских царей, затем Псаметтихов и персов, когда люди гордились памятью о былом величии своего народа, мы обнаруживаем полные родословные деревья. Естественно, что в эту эпоху человек радовался, если мог похвалиться происхождением от одного из чиновников царя Рамсеса.

Есть еще одно обстоятельство, подтверждающее это. По мере смены поколений народ, обладающий чувством принадлежности к роду, неосознанно создает родовые имена, хотя бы только в виде прозвищ с нечетким значением – таких, которыми пользуются старинные семьи бедуинов. У египтян – даже у знатных семей эпохи Среднего царства – нет никаких следов существования подобных имен. Лишь дойдя до эпохи упадка Египетского царства, мы начинаем обнаруживать хотя бы склонность к использованию семейных имен: во времена чужеземных правителей-ливийцев потомки древнего семейства фараонов называли себя «сынами царя Рамсеса», объединившись таким образом в род «сыновей Рамсеса» – «Рамессидов».

По этой причине имена египтян были только личными, и (если мы можем так сказать) не имели исторического содержания. Тем не менее в них есть много интересного, и более подробное их изучение хорошо вознаградит внимательного исследователя. Конечно, на имена существовала мода, и среди них очень мало таких, которые использовались во все эпохи, хотя идеи, выражаемые ими, были очень похожи.

Более простые имена – короткие обозначения телесных или умственных качеств их носителя. Например, имена некоторых знатных людей эпохи Древнего царства означают илиа одна госпожа называлась простоВ эпоху Среднего царства нам встречаются мужчины с именамииа женщины носят именаилиа в дни Нового царства некоторые из мужчин называютсяа женщины —иНередко использовались названия животных:(фараонова мышь),а в эпоху Нового царства нам встречаютсяиИз растительного мира есть женское имяМожно обнаружить имена, указывающие на хорошую репутацию их носителя: Разумеется, таких имен было очень много у женщин. Мы обнаруживаем не только именаино также дерзкие преувеличения – именаи.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология