Жизнь, театр, кино

Грим мы нашли прекрасный: старик казался могучим, как дуб, хотя был бел, как лунь. Луков предложил процедуру питья водки сделать торжественной - как причастие. Мы нашли нужные приспособления и краски. Старик крестился, долго дул в сторону, потом, набирая воздух, выпускал его со свистом, и только после этого опрокидывал стакан с водкой, залпом выпивая его, потом, открыв рот от задыха, он начинал долго, с кваканьем, как при коклюше, кашлять - отчаянно отмахиваясь руками. Выпив таким образом с разговорами три стакана, старик, как подкошенный, ложился на стол и начинал сладко и виртуозно храпеть. Он уже спал. Дундич растерянно поглядывал на всех. Эпизод, занимавший целый ролик, был интересно поставлен и, как говорил на художественном совете Марк Донской, сыгран виртуозно! Его демонстрировали с успехом на всех конференциях и просмотрах материала, но в фильм он, к сожалению, не вошел! Сцена была во второй серии, а картина вышла в одной серии и, прицепившись к этому, главное начальство в соответствующей инстанции посоветовало сцену не пускать. Русские, мол, так не пьют, что о нас будут думать! Было очень обидно, что работа света не увидела. Тем более что русские так пьют!

Луков позвонил мне по телефону, просил не огорчаться:

- Я тебе даю слово, что мы воскресим этот чудесный и такой близкий правде образ в другой картине и в более крупном масштабе. Я не успокоюсь, пока мы с тобой этого не сделаем.

Но судьба решила иначе - воскресить нашего старика с Леонидом Давыдовичем Луковым не успели...

Заключая эту книгу последней встречей с Л. Луковым, я как бы забежал вперед и таким образом оборвал мое повествование, хронологически доведя его лишь до порога Малого театра.

Ну что ж, так бывает! Жизнь сложна, а наши планы порой нарушаются. Вспомнив добрые дела чудесного художника, я постараюсь впоследствии продолжить нить воспоминаний и рассказать о Малом театре и о кино во время Великой Отечественной войны и в мирные, послевоенные годы.