Жизнь способ употребления

Вот на какой стадии находится этот роман с продолжением с легко определяемыми основными первоисточниками: статья в журнале «Наука и Жизнь» о кураре, статья в газете «Вечерняя Франция» об эпидемии гепатита, приключения комиссара Бугрэ и его верного помощника Шароля в комиксах «Рубрикавардак» Готлиба, сообщения об уже привычных финансовых скандалах во французской кинематографии, бегло прочитанный «Сид», детектив Агаты Кристи «Смерть в облаках», фильм с Дэнни Кэй в главной роли под названием «Knock on wood», переведенным во французском прокате как «Заскок». Первые четыре части были встречены всем классом с неподдельным восторгом. Пятая же вызывает у соавторов серьезные сомнения. В шестой и последней части выясняется, что истинный преступник — врач, живущий в доме, где находится мастерская Люцеро. Действительно, Гормасу грозит разорение. Покушение, после которого он чудом остается в живых, обеспечило бы достаточную рекламу для того, чтобы работа над его последним фильмом, приостановленная спустя неделю после начала съемок, возобновилась. Этот хитрый план он задумывает вместе с доктором Борбейлем, который приходится ему молочным братом. Но сын актера Жан-Поль Гормас любит дочь Борбейля Изабеллу. Гормас категорически противится их браку, доктор же, наоборот, относится к этой идее довольно благосклонно. Вот почему, оказавшись с Гормасом наедине в машине «скорой помощи», направляющейся в больницу, врач делает ему укол топазина, не сомневаясь, что подозрение падет на Мишара и его шпагу. Но натурщик, которого Фелисьен Мишар заменил in extremis, на допросе признается, что ему заплатили за то, чтобы он не пришел позировать, и благодаря этой зацепке старший комиссар Винчестер воссоздает всю преступную комбинацию. За исключением двух-трех разоблачений, сделанных в последний миг и противоречащих одному из золотых правил детективного жанра, раскрытие дела и его окончательные последствия составляют вполне приемлемую развязку. Но перед тем как до нее дойти, юные соавторы должны оправдать всех остальных подозреваемых, а как это сделать, они не очень хорошо себе представляют. Филипп Эмон, взяв за образец «Убийство в Восточном экспрессе», предложил сделать виновными всех, но два его компаньона этому энергично воспротивились.

Глава XXXV Комната консьержки

Мадам Клаво работала в этом доме консьержкой до тысяча девятьсот пятьдесят шестого года. Она была среднего роста, седоволосая, с маленьким ртом, всегда в платке табачного цвета и всегда (кроме тех вечеров, когда устраивались приемы и она заведовала гардеробом) в черном переднике в голубой цветочек. Она следила за чистотой дома с такой тщательностью, как будто была его владелицей. Она была замужем за доставщиком вин от «Nicolas», который разъезжал по Парижу на трехколесном мотоцикле, в картузе набекрень, с сигаретой во рту, а закончив работу и сменив потрескавшуюся кожаную куртку бежевого цвета на флисовую тужурку, оставленную ему Дангларом, часто помогал жене: надраивал медные ручки лифтовых дверей или натирал мелом большое зеркало в вестибюле, не переставая насвистывать самые свежие шлягеры — «Парижский романс», «Рамона» и «Первое свидание». У них был сын по имени Мишель, и именно для него мадам Клаво просила у Винклера марки с посылок, которые тот получал от Смотфа два раза в месяц. В 1955 году девятнадцатилетний Мишель разбился насмерть на своем мотоцикле, и эта преждевременная смерть явно повлияла на решение его родителей уехать. На следующий год они перебрались в Юра. Морелле долгое время утверждал, что там они открыли кафе, которое быстро разорилось, поскольку отец Клаво наливал себе чаще, чем другим, но эти слухи никто никогда так и не удосужился ни подтвердить, ни опровергнуть.