Жизнь продолжается

Глухие удары посыпались на его добрые глаза, улыбчивые щеки, по шее, по груди везде, куда она только могла дотянуться.

Какое-то время стоял только глухой стук кулаков и истерические крики типа:

– Ты мне всю жизнь испортил. Гад! Сволочь!

И шлепки, и шлепки, и шлепки.

А я и растерялся. А я и выпустил тело. Оно и упало по странной какой-то такой траектории. И не прямо. И не по кругу. И не по касательной.

А дальше продолжение гневных криков Жени, (так его жену звали), и слова дяди Пети, робко попытавшегося остановить такую бурную встречу. Поднялся шум. Завизжали дети.

– Папу убивают!

Дядя Петя все пытался безуспешно оттащить тетю Женю от дяди Саши:

–Ты что с ума сошла? Убьешь человека-то.

А человек лежал на цветных половицах и, продолжая мило улыбаться всем, беспомощно закрывал лицо ладонями.

Хитро улыбается дед, Павел Петрович. (Сам бывал, наверно, в таких переделках). Отталкивает разгневанную жену дядя Петя. Молча наблюдает за всей этой возней бабушка Савиновна. Удивление в глазах моей мамы. Плачут дети.

Все кончилось.

Я обратно ушел на чердак. Долго еще слышались причитания и рыдания тети Жени.

А дневник по поводу моего дальнейшего самосовершенствования и развития моего характера и интеллекта, и про то, как прекрасен человек и как прекрасен этот мир, так что-то дальше мне и не писался.

Я снова открыл «Клима Самгина».

И на глаза как-то сразу мне попалось высказывание одного из героев этого романа, Варавки:

–Человек без друзей – более человек! – глубокомысленно учил он кого-то.

Вот ведь, как хорошо сказано. Как здорово сказано! Вот что значит классик! Молодец, Варавка! Как раз про дядю Сашу и сказано.

Варавка прав. И я с ним согласен.

Если бы дядя Саша не встретил на футболе своих друзей, то он, точно, был бы «более человек».

Тоска деревенская

– Как жить с нелюбимым? Да, просто, – считает Прасковья.

Да и что такое любовь? Словно эхо далекое, еле слышное, давно забытое эхо, откуда – то оттуда издалека, из юности ранней, из детства. Затерялось давно это эхо, забылось, да и затихло навсегда где-то в горах, да нет, в горах это романтично, где-то далеко в кучах навозных проблем житейских.

До эха ли? Детишек бы вырастить. Вот что главное. А то, что пьет Колька, так это от безысходности, от отсутствия работы. Развалился колхоз. Паи свои колхозные все давно продали, да и пропили.

И ехать куда? Безысходно все, беспросветно.

Как могли, где могли подрабатывали, то на лесопилке в соседней деревушке у Гришки, купившего где-то доходящую развалившуюся старую пилораму, которая постоянно ломалась. А когда не ломалась, то работяги его не в силах были работать пока не пропьют куцые деньги, выданные им за работу трехмесячной давности. То Прасковья с Колькой, оба пьяненькие, к соседу наймутся бревна ошкурить, чтобы крышу, упавшую хозяину подпереть, то картошку кому выкопать, а кому и посадить, то ягоды помочь немощной старушке собрать.

Да мало ли дел деревенских тяжелых у старух, те и нанимали на тяжелые да грязные да нудные работы Прасковью с Колькой.

Так и жили. А что? Как все, в деревне российской нечерноземной, так и жили. Дочек вырастили. Как уехали дочки в 14 лет в город, так с тех пор и не появлялись. И что с ними, где они, так Прасковье и неизвестно.

А жизнь продолжалась. Продолжалась и оптимизация.

Закрыли сначала среднюю школу. Через три годика закрыли и начальную. А детишек стали возить в соседнее село на специальной желтенькой машинке, которую под жидкие аплодисменты селян, вручил лично Губернатор бывшей директорше, которая сейчас ездит каждый день простыми учителем с ребятками в школу соседнего села за 15 километров.

Это дети маленькие в соседнее село ездят. А детей постарше вообще на неделю из семьи забираю и увозят в районный центр учиться в школу интернат. На недельку. На выходные домой. Мол так по-городскому лучше дети воспитаются, без родителей и без бабушек, словно сироты какие деревенские интернатские.

Потом сократили и амбулаторию и вместо нее сделали ФАП. ФАП – это фельдшерско – акушерский пункт. И если в амбулатории был врач, фельдшер и медсестра, то в ФАПе только медсестру и оставили.

Хватит вам, деревенским.

Еще годик – два и прилетел следующий заботливый привет от государства.

Оптимизация в разгаре. Подсчитали в Москве и области, что для этой деревни ФАПа много. И последнюю сестру сократили, а ФАП перенесли в село за 13 километров. И если случится что, то по звонку и просьбам «трудящихся» привозит ее муж – пенсионер на своей копейке к больному укольчик сделать.

Было еще недавно два детских садика в деревенских избах.

Ни одного не оставили.

Было сначала два магазинчика сельских, потом один остался, а полгода назад и тот хозяин разорился и закрыл магазин. Хорошо еще из соседней области частник автолавка два раза в неделю приезжает. Да сломался один раз так без хлеба и сидели.

В районный центр бы за сорок километров съездить. Пусть и билет туда в одну сторону сто двадцать рублей (Это за 38 километров-то!). Куда деваться, не голодать же. За продуктами, за лекарствами все равно ехать надо.

Так что вы думаете?