Жизнь после Жары (СИ)

— Да. Но я не хочу видеться с ним лично, потому что опять начнётся вынос мозга. И нет желания держать эти вещи у себя. К тому же, я завтра уезжаю в Питер...  

— Надолго?  

— Надеюсь, что навсегда, — ответила Немезида. — Я выхожу замуж.  

От неожиданности Саня чуть не пролил чай мимо чашки.  

— Да ладно? Шутишь, наверное...  

— Вовсе нет, — произнесла она, — Мне сделали предложение, и я согласилась.  

— Но кто он?  

— Ты его не знаешь. Он приезжал сюда в командировку неделю назад. Тогда я с ним и познакомилась...  

— Слушай, ты в своём уме? Ты-то сама его сколько знаешь? День? Два? Три?  

— Это неважно, — усмехнулась Немезида, — Павлю я знала пять лет, и что? Что это дало?  

— Но выходить замуж за человека, которого знаешь без году неделю, это неразумно, согласись...  

— А любовь не бывает разумной, — сказала она, — Мы и так по жизни слишком много думаем и чего-то выжидаем, и в итоге остаёмся у разбитого корыта. А всё гораздо проще — надо не ждать, а ковать железо, пока горячо...  

В кухню вошёл Дима и несколько остолбенел, увидев Немезиду.  

— Держись, а то упадёшь, — начал было Саня, но тот перебил его:  

— Как бы вам самим не упасть. Салтык звонил, она жива.  

Ничего не понимающие Саня и Немезида во все глаза уставились на него.  

— Что?..  

— Олива не умерла, — сказал Дима, доставая из холодильника сок, — Мочалкин, видимо, попутал...

Немезида обречённо цокнула языком.

— О, ну всё! Значит, жди теперь новых неприятностей...

Глава 4

Олива открыла глаза. Её знобило, очень хотелось пить. Она обвела мутным взглядом комнату, в которой лежала, пытаясь вспомнить, что это за место и каким образом она тут оказалась, когда дверь открылась и в комнату вошла, сильно хромая, низкорослая некрасивая девушка с выщипанными в ниточку бровями. В руке она несла кружку чая.  

Олива в недоумении заморгала и приподнялась на локте. Эту девушку она не забыла бы, даже если б прошло пятьдесят лет, не то, что полтора года. Как ненавидела она её, проклятую свою соперницу, коварную врагиню, за то, что отбила у неё любимого, какими, бывало, уничижительными мысленными эпитетами награждала она её тогда, когда к ней, к этой «мыше» ушёл от Оливы Даниил! Но теперь, когда утекло столько воды, она меньше всего думала о Никки, не говоря уже о том, чтобы предположить встречу с ней.  

«Опять мерещится непойми что» — промелькнуло у Оливы в голове. Но нет: призрак никуда не исчез, а поставил кружку на прикроватный столик и сел рядом.  

—  Что ты здесь делаешь?.. — прохрипела Олива.

— Вообще-то, я тут живу, — последовал ответ, — Ничего, что ты лежишь на моей кровати?  

— Как это на твоей? Ничего не понимаю...  

— А как вены себе резала — тоже не помнишь? — бесстрастно сказала Никки.  

У Оливы на глаза навернулись слёзы.  

— Я жила с Салтыковым на съёмной квартире… Он обещал на мне жениться… А потом… Потом...  

Голос её оборвался плачем. Никки молча, не утешая, протянула ей салфетку.  

— Я догадываюсь, что было потом, — сказала она, дав Оливе выреветься.  

— Догадываешься, — усмехнулась та, — Конечно — очень здорово из себя мать Терезу изображать, не так ли? Особенно по отношению к посрамлённой сопернице. Ты ведь победила меня тогда, отняла Даниила. Тоже, купила его хитростью, на свою так называемую доброту. Теперь, наверное, сидишь и радуешься втихаря, видя, в какой я снова жопе...  

Никки поморщилась.  

— Даниила у тебя я не отнимала, он сам сделал свой выбор. А тебя, видимо, это так ничему и не научило… Ведь это всё не случайно… Ты же не любила по-настоящему ни Даниила, ни Салтыкова...  

— Откуда тебе знать, любила или нет? — раздражённо перебила Олива.

— Просто когда любишь, думаешь не о себе, а о том, чтобы дорогому тебе человеку было хорошо, — спокойно отвечала Никки.  

— Это всё слова, — отмахнулась Олива, — Да, я ненавижу, потому что мне сделали больно, меня предали и растоптали. И я не скрываю этого! Я — не ты, которая будет прятать истинные эмоции под фальшивой улыбкой...  

— А попытаться понять того же Салтыкова, какие у него были причины оставить тебя, ты не захотела? Может, он просто не смог с тобой жить, ведь когда человеку хорошо, он не уходит, не так ли? А больно сейчас твоему униженному самолюбию… Может, пора просто научиться отдавать любовь, не ждя ничего взамен? Просто ненависть убивает тебя, ты задыхаешься только от неё…  

— Тебе легко рассуждать, ведь не тебе же рога наставили, не тебя же обманули и бросили!  

— Мне легко? — сказала Никки, — А помнишь, как мы с тобой познакомились? Здесь, вот в этой вот самой моей квартире, когда Даниил, в которого я была влюблена, привёл тебя? Я видела, как он на тебя смотрел, как блестели его глаза. Он провёл с тобой тогда весь тот день летом и все новогодние каникулы зимой, когда ты приезжала потом. Ты думаешь, мне было легко? Но я сказала тогда себе: да, мне плохо, но если ему при этом хорошо, я не имею права ему мешать...