Жизнь после: «Империал-Рояль»

Лезвия когтей блестели в огнях вырубленных пещерок, автоматные очереди и взрывы гранат адской голосиной разносились эхом по всей системе пещер, шипение припаянных огнемётов к корпусам тварей и звон пулемётов: всё это смешалось в единую симфонию подземной войны. Твари оказались экипированы, как нельзя лучше, ибо безумные инженеры позаботились, что бы их питомцы готовы были ко всему.

Но и бойцы Сарагона куплены были не на базарном рынке, как куча тупых верзил. Они продвигались медленно, но неотвратимо. Отчищая уровень за уровнем, они спускались всё глубже. Невзирая на павших товарищей, они оставляли после себя шлейф покорёженных и искрящихся механических тел, вкупе с поверженными. Солдаты забегали в импровизированные комнаты и расстреливали прямо там сектантов, порой встречая их в таком декадентстве, что душу пленило отвращение.

Но вот наступил момент, когда солдат стало настолько мало, что продвигаться дальше не представлялось возможным. Механические твари продолжали напирать, как одержимые, а сектанты уходили всё глубже под землю, словно сеть крипт и пещер образовывала бесконечность.

Командир принял решение и взорвал все проходы, образовав пробку-завал из горных и скальных пород, буквально замуровав оставшихся в живых противников.

Вошло две роты, а вышло два отделения – таков был ужас, которые теплится до сих пор в глубинах острова, словно это катакомбы или крипты, ведущие прямо в ад, напрямую к дьявольскому престолу.

Когда Данте пришёл сюда, то он заметил, что Сарагон пристроил пещеры к общей системе замка. Все механические монстры вместе с кульбитами были уничтожены и сожжены, а их останки сбросили в глубокое синее море или развеяли прах на ветру, не оставив даже музейного образца.

Но сам Валерон, в бытность свою ещё Консулом, спускался в адские пещеры, о которых, в книге «Крипты нового времени, том III», писал Сарагон. Там он встретил не сеть обрывистых, мрачных и колющихся сталактитами и сталагмитами пещер, а прекрасно отделанные, отёсанные и порой даже обложенные камнем коридорчики и проходы, пускай они только одним своим видом наводили уныние, страх и ужас.

Но это не обычные коридоры и проходы, пустые и удручающие своим видом. Вся суть подземных проходов усеяна комнатами и целыми залами, в которых с лёгкостью может поместиться скандинавское пиршество.

Там же Данте встретил и место того самого завала. Сарагон его переделал. Теперь это не просто завал, образованный взрывами. На его место стоит огромная и массивная дверь, отлитая из толстого чугуна, впаянная в металлическую стену. Диаметр двери измерялся метром, а стену не пробьёт и залп из гаубицы в упор. Проще было разрушить всё вокруг, нежели эту преграду.

Но всё же, приложив ухо магистр почувствовал, как что-то скребётся изнутри, словно прорывается, но ему это не удаётся. Как будто острые клинки точат металлическую дверь…

Множество лет прошло с тех пор, как нечисть практически выдавили из этих скверных мест, но до сих пор только самые смелые и отважные посмеют спуститься на самые нижние уровни, проникнув туда, куда даже свет солнца не проходит и дуновение ветра не пролезает…

Однако находились люди, которые отвергнув всякий страх, спускались в каменные коридоры «Мутного Ока». Один из таких людей сейчас шагал по ним, невзирая на то, что для этого нужен особый уровень доступа, который выдаётся не всем офицерам и далеко не каждому «полугражданскому» лицу.

Каждый шаг странного человека, чьи силуэты лишь тенью отбрасывались на стены и пол. Слабые, практически погасшие лампы не имели такой мощности, чтобы засветить всё, и проникший этим пользовался, постоянно уходя от того, чтобы чьё-нибудь бдительное око усмотрело движение в тени.

Мягкий шаг практически беззвучен. Подошва ступала настолько мягко и ласково, что от соприкосновения с каменным покрытием не исходило даже малейшего шороха, не говоря уже о шуме.

Кожаная обувь с мягкой подошвой слегка покрывала обтягивающие штаны. Плотная ткань, которой предали форму штанов, настолько прилегает к кожному покрову, что даже взаимодействие ткани и живой плоти не производит шарканья или реального шуршания.

Штаны, уходящие под кожаные полусапоги, сверху, со стороны торса прикрывались так же плотно прилегающим куском ткани, который обрёл форму кофты или свитера. Но вся суть заключалась в том, что даже ткань, обволакивающая торс не способна издать малейший шумок, который бы привлёк бдительную стражу.

А охранять есть что. Несмотря на то, что людей катастрофически не хватало, Данте смог выделить пять отделений по десять человек на защиту каменных и пустынных коридоров, вечно пребывающих во мраке. Но зачем?

Человек, отчётливо своими формами и высотой напоминавший мужчину, продолжал аккуратно красться через пропускные узлы, уходя всё дальше вглубь, спускаясь в самые недра.

От прикосновения об камень в разуме мужчины возникали образа того, как раньше здесь всё было. До того, как сюда пришёл «Чёрный Оракул» и всё кардинально поменялось.