Жизнь после брака

Катька подчеркивала, что проституцией, как «выяснили» детективы Родионова, она не занималась. До этого не дошло. Она вовремя ушла из агентства, которое прославилось поставками девушек, и до Родионова спала только со сводным братом.

Ну а потом Родионова убили, и они с сыном остались ни с чем. Комната в коммуналке, где она была прописана с ребенком, ее не устраивала. Она вызвала маму, отдала ей ребенка и все деньги, которые смогла накопить, а также вырученные за все проданные платья. Драгоценности она положила матери в низ сумки и надеялась, что та их уже нашла по возвращении домой. Потом Катька приходила в квартиру еще несколько раз, уже передав ключи нотариусу. У нее имелись ключи от черного хода и запасные от квартиры. Она продала все костюмы Родионова и деньги отправила маме.

Она была уверена, что мама поднимет ее ребенка, как подняла ее саму. Тем более мама очень хотела внука, а в Питере жить не желала. Да и ребенку будет лучше в родном Катькином городе. Все, что присылала Катька, мама не тратила и хранила в твердой валюте на черный день. Катька надеялась, что этих денег им с сыном хватит надолго.

Ей же самой больше жить не хотелось. Она не хотела идти в проститутки, она не хотела идти в посудомойки или дворники, она не хотела возвращаться в родной город. Лучшим выходом для себя она посчитала смерть.

Меня она просила платить за комнату, в которой оставался прописан ее сын. Ведь парню может захотеться в восемнадцать лет приехать поступать в вуз. В модельное агентство его не втянут и в эскорт-службу, наверное, тоже. Пусть сам решит в восемнадцать лет, нужна ему комната в Петербурге или нет. Пусть сам посмотрит на этот город. Может, он примет его.

Также в обращении к милиции Катька писала, что хотя ее сводный брат – редкостная сволочь, сломавшая ей жизнь, сам он убить Родионова не мог по времени. Он в это время находился в ее постели, потом понесся в роддом, где рожала жена. Сама она никогда бы не стала заказчицей чьего бы то ни было убийства. Братцу Родионова тоже убивать было незачем. Он же являлся курицей, которая несла золотые яйца. А про генетическую экспертизу она узнала только на чтении завещания. Она не знала, что Родионов собирался с ней разводиться, как не знал этого и ее сводный брат.

Однако она даже предположить не могла, кто убийца.

Она также просила передать оставленные ею письма маме – и адресованное маме, и адресованное сыну, когда тот станет взрослым. Где ее похоронят, ее совершенно не волновало.

– Займусь похоронами, – сказала я представителям органов и разрыдалась. – Бедная девка!

– Вообще-то мать может захотеть похоронить дочь в родном городе, – заметил следователь.

– Хорошо, я свяжусь с матерью и обговорю этот вопрос. Если она захочет, отправлю тело.

– Зачем вам это? – спросил у меня адвокат.

– Мне ее просто жаль… – сказала я.

Я в самом деле не держала на Катьку зла. Бедная, запутавшаяся девчонка. Провинциалочка, приехавшая в большой город, хотевшая богатства и счастья. Сколько их таких… Сколько дурочек с разбитой жизнью, порушенной судьбой. Сколько вынуждены выйти на панель вместо сцены и подиума, о которых мечтали, сколько ложатся под старых похотливых самцов вместо красивых молодых принцев, сколько подсаживаются на иглу вместо того, чтобы учиться и получать специальность… И даже если они не подсели на иглу и жизнь их вполне устраивает, что с ними будет в мои сорок три?

Глава 14

Следующая неделя была сумасшедшей. Я работала, параллельно занималась оформлением тела, которое мама все-таки захотела похоронить в своем городе. Мы с ней рыдали в трубку, разделенные огромным расстоянием.

– Помните, что вы можете всегда приехать в Петербург и остановиться у меня, – сказала я ей. – И если что-то потребуется, звоните и не стесняйтесь.

– Вы – святая, Варвара, – сказала мне Катькина мать. – Другая женщина на вашем месте даже не стала бы со мной разговаривать, не то что что-то делать для Кати.

– У меня все сложилось хорошо, – сказала я ей. – Теперь я знаю, что на самом деле все, что ни случается, – к лучшему. И если бы была не Катя, то была бы другая девушка, возможно, позже, когда я бы уже не смогла начать жизнь с чистого листа. Если бы не Катя, я бы сидела дома, растила дочерей, потом внуков, старела, скучала и не жила бы полной жизнью. Не жила бы своей жизнью. А сейчас я – хозяйка своей судьбы.

– Да, Катя говорила, что Родионов вас ей в пример ставил, – сообщила мне напоследок ее мать. – Наверное, он жалел, что с вами развелся.

Мне он об этом не говорил. Даже ни разу не позвонил…

– А я бы все равно проверила этого братца – на предмет убийства Родионова, – сказала мне Норка, которую страшно заинтересовала вся история. – Ведь, если не ошибаюсь, видеокамера показала кого-то похожего на него? Его же поэтому взяли. А если он каким-то образом узнал про готовящийся развод, но не знал про завещание?

– Пусть этим занимается милиция, – ответила я. – Родионова не вернуть. Катю не вернуть. Шофера, пострадавшего ни за что, тоже не вернуть. Вообще мне его больше всех жалко. И его семью.