Жизнь-поиск

Акимов говорил иногда, когда я приносил ему на отзыв какую-нибудь новую идею члена секции токарей:

— А ведь вы, братцы, отбиваете у нас хлеб! Над этой темой мы уже три года работаем, а у вас — хлоп… и вопрос решен! И кажется, решен неплохо!

Надо отдать должное ученым ВНИИИ: они никогда не присвоили себе идею рабочего-новатора и ни разу не представили наш новый инструмент за свою разработку. А ведь, что греха таить, попадаются еще такие «ученые мужи», которые, используя свое положение, сперва опорочивают идею рабочего-изобретателя, а спустя некоторое время объявляют ее своей. Именно в это время (в 1960 г.) в павильоне «Машиностроение» на ВДНХ мы узнали о возмутительном, бесчестном поступке двух «ученых» одного московского научно-исследовательского института.

А произошло вот что. На ВДНХ демонстрировался станок для электроэрозионной обработки с графито-коксовым электродом. В связи с этим автор его, слесарь Федор Михайлович Кармастин, рассказал нам некрасивую историю.

Несколько лет назад он создал графито-коксовый электрод, которым можно легко обрабатывать самые твердые сплавы. Его предложение было послано в институт на заключение. Начальник лаборатории электроэрозии сразу увидел, что новый электрод в 150 раз эффективнее бывших в ходу до сих пор электродов, однако он скрыл результаты произведенных анализов и дал отрицательное заключение.

— А в прошлом году два работника института получили авторское свидетельство на мой электрод, — с горечью сказал Кармастин…

Возмущению новаторов не было границ.

Жюри ВДНХ не посчиталось с авторским свидетельством и присудило Кармастину золотую медаль — высшую награду выставки, хотя по положению о медалях ВДНХ для получения золотой медали обязательно наличие авторского свидетельства на изобретение. Это был исключительный случай, когда руководство Выставки достижений народного хозяйства ради справедливости пошло против своих же правил.

Кармастин еще раз обратился в Комитет по делам изобретений, и тогда, учитывая всеобщее признание и высокую оценку ВДНХ СССР, ему выдали авторское свидетельство. Таким образом, Комитет по делам изобретений выдал два авторских свидетельства на одно и то же изобретение.

Материал об этом возмутительном случае кражи «учеными» у рабочего-изобретателя его творения попал в печать. 7 февраля 1964 г. газета «Правда» поместила об этом статью «История одного изобретения». После появления статьи председатель Центрального совета Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов (ВОИР) В. И. Иванов обратился к председателю Комитета по делам изобретений и открытий Ю. Е. Максареву с просьбой, чтобы комитет аннулировал авторское свидетельство, выданное работникам института. Мер почему-то не было принято, «дело Кармастина» попало в экспертный совет Комитета по делам изобретений, где и завязло на многие годы.

Этот неприятный пример я привел вот для чего: каждый рабочий, решивший стать на путь технического творчества, пусть знает, что на его благородном пути могут встретиться не только замечательные ученые-коммунисты, но и «ученые» далеко не чистоплотные.

Но я забежал немного вперед. Вернемся к началу деятельности Московского совета новаторов.

Порядок был установлен такой: один раз в три месяца собирался президиум Совета новаторов, состоящий из председателей секций, председателя совета, его заместителей и представителей управлений совнархоза. Обязательно приглашались авторы разбираемых новшеств.

На одном из таких заседаний разбиралась и моя метчик-протяжка. К этому времени (т.е. в 1960 г.) она была уже выставлена на ВДНХ СССР и получила высшую оценку жюри выставки — золотую медаль.

На заседании присутствовал заместитель председателя Мосгорсовнархоза, заместители начальников производственного и технического управлений совнархоза, начальник ЦБТИ и представители других служб совнархоза. Руководство совнархоза стало оказывать больше внимания молодой организации, и это до некоторой степени воодушевляло нас и вселяло надежды. Но, когда речь заходила о серийном производстве отобранных секциями новшеств, совнархозовцы очень быстро охлаждали наш пыл. Они вполне доброжелательно встречали небольшие усовершенствования и крайне неохотно соглашались на реализацию серьезных изобретений, сулящих коренные изменения в той или иной области машиностроения. У них не вызывал возражений какой-нибудь самозажимный центр или новый упор для токарного станка, а вот координатор для скоростной разметки деталей, созданный слесарем Новиковым, или бесключевой патрон Антропова, или моя метчик-протяжка всегда натыкались на решительное «нет»: предложение о серийном выпуске таких и подобных новых инструментов вызывало у руководителей сомнения. Например, вместо ожидаемого нами серийного выпуска было решено изготовить… 10 (десять!) патронов Антропова, 100 метчиков-протяжек и 5 координаторов Новикова!

Как позднее выяснилось, нам еще повезло: следующее изобретение нашего новатора — карманный телефон- вообще не было принято руководством совнархоза, хотя оно, на наш взгляд, было великолепно.