Жизнь поэта

Бабушка Мария Алексеевна и няня Арина Родионовна слились в воображений Пушкина в единый нежно любимый образ. И он тепло вспоминал их в стихотворении «Сон» накануне выхода из Лицея:

Ах! умолчу ль о мамушке моей,

О прелести таинственных ночей,

Когда в чепце, в старинном одеянье,

Она, духов молитвой уклоня,

С усердием перекрестит меня

И шепотом рассказывать мне станет

О мертвецах, о подвигах Бовы...

От ужаса не шелохнусь, бывало,

Едва дыша, прижмусь под одеяло,

Не чувствуя ни ног, ни головы.

Под образом простой ночник из глины

Чуть освещал глубокие морщины,

Драгой антик, прабабушкин чепец

И длинный рот, где зуба два стучало, -

Всё в душу страх невольный поселяло.

Я трепетал - и тихо наконец

Томленье сна на очи упадало.

Тогда толпой с лазурной высоты

На ложе роз крылатые мечты,

Волшебники, волшебницы слетали,

Обманами мой сон обворожали.

Терялся я в порыве сладких дум;

В глуши лесной, средь муромских пустыней

Встречал лихих Полканов и Добрыней,

И в вымыслах носился юный ум.

* * *

Рассказывая о няне Пушкина, нельзя не помянуть добрым словом и дядьку Пушкина, Никиту Тимофеевича Козлова.

Никита Козлов, создавший по мотивам народных былин и сказок своего рода поэму о Соловье-разбойнике, богатыре Еруслане Лазаревиче и царевне Милитрисе Кирибитьевне, также влиял на приобщение маленького Пушкина к миру подлинного русского фольклора. Он оставался верным и преданным слугою и другом Пушкина от колыбели поэта до последнего дня.

В ранние годы Александра дядька был свидетелем и участником его детских игр и шалостей, сопровождал во время прогулок по Москве, взбирался с ним на колокольню Ивана Великого в Кремле.

Он разделил с юным поэтом южную ссылку, перевозил его книги. Был очевидцем выступления декабристов на Сенатской площади. Ездил с Пушкиным в Болдино, жил у него в Москве перед его женитьбою.

* * *

Каким был Александр в ранние свои детские годы, о которых он потом тепло вспоминает в стихотворениях, обращенных к бабушке Марии Алексеевне и няне Арине Родионовне? Как выглядел маленький Пушкин?

Недавно отыскался живописный портрет трехлетнего Пушкина - миниатюра размером 10 на 7,8 сантиметра, выполненная неизвестным, видимо крепостным, художником.

Интересно происхождение портрета. В начале прошлого столетия в Москве проживал профессор М. Я. Мудров, первый русский врач, посланный для обучения за границу. Вернувшись в Москву, он приобрел большую популярность, был домашним врачом в семье Пушкиных и его друзей.

В 1831 году разразилась холера. Мудров погиб, спасая больных. Смерть его опечалила всех, и Надежда Осиповна, мать Пушкина, подарила эту миниатюру на память дочери Мудрова, выходившей замуж за И. Е. Великопольского, с которым у Пушкина установились позже приятельские отношения.

Портрет бережно хранился потомками Мудрова и перешел наконец к его праправнучке - Е. А. Чижовой. Та преподнесла его артисту В. С. Якуту, исполнявшему во время гастролей в Ленинграде роль Пушкина в пьесе А. Глобы. Якут подарил эту миниатюру Музею А. С. Пушкина в Москве.

* * *

Дом князя Н. Б. Юсупова в Большом Харитоньевском, 17. С рисунка С. Кулагина.

Александр вышел из детского возраста, и в доме Пушкиных появились, рядом с бабушкой и няней, гувернеры. Это были иностранцы, хлынувшие после французской революции в Россию в поисках счастья.

Встречались среди них люди достойные и образованные, но, как вспоминала позже сестра Пушкина Ольга, большею частью и по образованию и по уму французские эмигранты поражали своей некультурностью и наивностью. Так, одна из гувернанток удивлялась, «каким образом волки не прогуливаются по улицам Москвы, как ей о том рассказывали на родине, в Швейцарии; а другая удивлялась тому, что в России десертом после обеда не служат сальные свечи».

Родители Александра мало интересовались воспитанием детей. Отец, Сергей Львович, передал все семейные заботы жене, Надежде Осиповне, а та не менее его обожала свет и веселое общество и «в управление домом внесла только свою вспыльчивость, да резкие, частые переходы от гнева и кропотливой взыскательности к полному равнодушию и апатии относительно всего, происходившего вокруг». Дети росли без сколько-нибудь заметного участия родителей в их воспитании.

В этом семействе перебывало множество иностранных гувернеров и гувернанток, писал со слов матери племянник Пушкина Л. Н. Павлищев. Он особо выделял среди них француза Русло, капризного и самоуверенного самодура. Желая писать стихи и ставя себя рядом с Корнелем и Расином, Русло жестоко издевался над Александром, над его склонностью к поэзии.

Не лучшим был и его преемник, Шедель, который все свои досуги проводил в передней, играя с дворней в дурачки, за что в конце концов получил отставку.

Единственно, кто выделялся из среды гувернеров, был француз-эмигрант граф Монфор, человек образованный и гуманный.

Настроения и впечатления своих детских лет Пушкин имел в виду отразить в намеченных им в тридцатых годах «Программах записок»: