Жизнь под обрез [сборник]

— Да… Я, кажется, говорила это. Наверное, говорила, раз вы это утверждаете. Но я сама не помню, — Рашевская нервничала все больше. — Но даже если он ее убил, то при чем тут я? Я разве обязана…

В кабинет быстро вошел Георгий Виноградов и что-то зашептал на ухо Льву Ивановичу. Тот кивнул и снова обратился к Рашевской:

— Лина Савельевна, подождите. Не торопитесь с выводами, — Гуров выставил ладонь в успокаивающем жесте. — Ответьте мне еще на один вопрос. Когда вы в последний раз ездили в Москву?

— Что? А при чем тут это? — Рашевская посмотрела на Гурова, а потом на стоявшего возле него Гошу.

— Вы затрудняетесь ответить на этот простой вопрос? — Лев Иванович наклонил голову и изучающе стал смотреть на Лину Савельевну.

— Н-нет, мне н-не сложно, — слегка заикаясь, растерянно пробормотала Рашевская. — Я… Два месяца назад я ездила за осенней коллекцией одежды.

— Это точно? — Гуров склонил голову в другую сторону.

— Собственно… Да, — вдруг решительно заявила Рашевская.

— Ага, понятно. А как тогда вы объясните, что ваши же продавщицы уверяют, будто вы уезжали в столицу девять дней назад?

— Они… Они что-то путают, — неуверенно начала Рашевская, и Лев Иванович видел, как она судорожно пытается придумать какой-то аргумент в пользу своих слов.

— А может, это вы что-то путаете, Лина Савельевна? Сами ведь давеча признались, что совсем запутались, — не дал ей солгать в очередной раз Гуров. — Как вы объясните, что на ваше имя в Москве были оформлены две сим-карты?

— Какие… какие сим-карты? — побледнела Рашевская.

— Те самые, с которых несколько раз звонили Ивану Баеву. Вот. У нас и распечатки с его телефона имеются.

Лев Иванович кивнул Виноградову, и тот принес и подал ему несколько листков.

— Вот, сами посмотрите, — Гуров показал Рашевской обведенные синим маркером номера. — Смотрите — один звонок был сделан буквально за несколько часов до того, как Иван Баев покончил с собой. И тут, если сопоставить некоторые уже известные нам факты, напрашивается вывод…

— Ка… Какой вы-вод? — опять стала заикаться Рашевская. Глаза ее испуганно забегали по кабинету.

— Давайте я вам лучше расскажу, как вижу всю ситуацию я, — предложил Лев Иванович.

Рашевская как-то неуверенно кивнула, и тут у Виноградова зазвонил телефон. Он быстро вышел из кабинета, а Лев Иванович, проводив его взглядом, снова повернулся к Лине Савельевне и серьезно сказал:

— Еще раз повторюсь, я буду рассказывать только то, что мне представляется. Возможно, некоторых деталей я пока еще не знаю. Но надеюсь в дальнейшем на вашу, Лина Савельевна, помощь.

Он немного помолчал, делая вид, что собирается с мыслями, хотя на самом деле уже давно продумал, что и как он будет говорить.

— Так вот. Я думаю, что на самом деле вы не простили своей подруге, что она отбила у вас Игнатова. Как и не простили Игнатову его измену…

— Все это неправда! — перебила его Рашевская и вскочила.

— Лина Савельевна, сядьте и выслушайте меня, не перебивая. Я ведь вам сказал, что все, что вы услышите — это только мои предположения. Говоря языком оперативника — рабочая версия.

Рашевская села и принялась опять теребить свой шарфик, который уже сняла с шеи и держала в руках.

— Итак, прошло время, а ваша обида не проходила. Вы сами мне признались, что влюбились во Владимира Владимировича. Так вот, когда терпеть обиду стало невмоготу, вы решили разрушить любовную связь Игнатова и Баевой. Первым делом вы звоните жене Игнатова и сообщаете, что у ее мужа есть любовница.

— Но ведь вы сами сказали, что я не могла этого сделать сама! — возмутилась Рашевская.

— Да, правда, — легко согласился Лев Иванович. — Ну тогда переставим немного события и посмотрим на все немного под другим углом.

В кабинет опять вошел Виноградов и протянул Льву Ивановичу стопку каких-то документов. Гуров быстро просмотрел их, кивнул, и Гоша положил бумаги на стол Улямова. Когда оперативник вышел, полковник продолжал:

— Вы, насколько мне известно, весьма симпатизировали мужу Полины — Ивану. Ваши слова, что ваша подруга не ценит своего мужа — тому подтверждение. Вы также знали, что Иван Денисович весьма ревниво относится к жене, и решили воспользоваться этим его качеством характера.

Рашевская хотела что-то возразить, но Лев Иванович жестом просил ее помолчать и выслушать его до конца.

— Вы рассказали Баеву, что его жена изменяет ему с Игнатовым, и… ну, скажем так — утешили его, а потом предложили убить изменщиков.

— Ужас, что вы такое себе нафантазировали! — воскликнула Рашевская и, вскочив со стула, стала расхаживать по кабинету. — Как вам такое в голову могло прийти?! Вы что, подозреваете меня в убийстве Игнатова и Полины?! Что я была в сговоре с Иваном?

Она встала напротив Льва Ивановича. Ее трясло. Ноги у нее вдруг подогнулись, и Гуров едва успел ее подхватить и усадить на стул.

— Давайте я вам водички налью, и вы успокоитесь, — спокойным тоном заявил он и, налив воду в кружку, поднес ее Рашевской. — Мы ведь с вами договорились, что все, что я вам говорю, — это только мое предположение. Что вы так разволновались?