Жизнь под обрез [сборник]

— Да, мы знаем, что вы ночью незаконно проникли в СИЗО, незаконно встретились с заключенным Забродкиным, — произнес майор. — И те, кто оказал вам содействие в этом нарушении закона, будут выявлены и строго наказаны. Строго наказаны! А что касается каких-то признаний, которые вам во время этого свидания якобы дал Забродкин, то вы сами знаете, что цена этим признаниям — медный грош! А чтобы в дальнейшем оградить арестованного от ваших посягательств, я принял решение переместить его в другое место заключения. И вы не можете мне командовать, где должен находиться подследственный — ведь я веду это расследование, а не вы! И я требую в дальнейшем не препятствовать моим законным действиям!

— А чтобы я не препятствовал вашим действиям, вы, как я вижу, решили установить за мной слежку, — сказал на это Гуров. — То ли двух, то ли трех оперативников вчера отвлекли от других дел, чтобы они следили за полковником МВД. Они и сейчас, наверное, сторожат мою машину в торговом центре?

Карманов криво усмехнулся.

— Никто за вами не следил, товарищ полковник, — заявил он. — Это вам показалось. И машина, которую вы оставили в торговом центре, не ваша, она числится на балансе управления. И чтобы она там не стояла бесхозная, мы ее вернули сюда, в гараж. Если вам снова понадобится транспорт, вы попросите, и мы вам его немедленно выделим. А пока — извините, пока машины у вас нет.

— Из всего, что здесь было сказано, я должен сделать вывод, что за мной никто не следил, Забродкин мне никакого признания не делал, и вообще никаких новых фактов у меня нет, — сказал Гуров. — А по сути я должен сделать вывод, что вы отказываетесь от сотрудничества и объявляете мне войну. Что ж, война так война! Только смотрите: у меня в этой войне есть сильные союзники. На моей стороне закон. А у вас кто есть? Группа бандитов, установивших в городе свои порядки? Что ж, мы проверим, кто сильнее.

И он, не прощаясь, вышел из кабинета, а затем и из здания управления. При этом у Гурова было отчетливое ощущение, что впредь до конца расследования ему в это здание больше не придется возвращаться. Но он об этом не жалел. Война была открыто объявлена, маски сброшены. Правда, теперь ему нужно будет соблюдать еще больше мер предосторожности, если он захочет о чем-то спросить криминалиста Бронштейна. Что ж, к этому он тоже был готов.

В том, что дело обстоит именно таким образом, что его воспринимают как врага, он убедился сразу, как только вышел из здания управления — вскоре он обнаружил слежку. Сразу два человека неприметной наружности следовали за ним по разным сторонам улицы. Гуров понимал, что это опытные агенты и ему придется приложить немало усилий, чтобы избавиться от этого «хвоста», после чего можно будет вернуться к «шестерке» и ехать по делам. Но нужно ли было это сейчас делать?

Сыщик остановился и прикинул план дальнейших действий. Он взял на себя разработку линии Забродкина, все остальное обещал сделать Гуменюк. Но охранника куда-то перевели из СИЗО. Значит, этот путь для него закрыт. Что же остается? Надо привлечь к судьбе Забродкина внимание прокуратуры. Значит, сейчас самое важное — это встретиться с прокурором Сизовым. А чтобы дойти до прокуратуры, машина не нужна — тут пешком можно за четверть часа добраться. А слежка? Что ж, пусть следят, пусть Карманов с Теребякиным знают, что он взял себе в союзники прокуратуру. Это заставит их быть осторожнее. И сыщик, ни от кого не скрываясь, направился в прокуратуру.

На этот раз прокурор Сизов принял его не сразу — секретарь извинился за задержку и сказал, что прокурор занят, у него срочное дело. Однако ждать Гурову пришлось не так долго. Уже спустя несколько минут он вошел в кабинет прокурора Сизова.

— Вы появились раньше, чем я думал, — такими словами встретил сыщика прокурор. — Вы обещали держать меня в курсе дела в связи с обвинением охранника Забродкина. Так что, в этом вопросе появились какие-то подвижки?

— Да, появились, но не подвижки, а существенные уточнения, — отвечал Гуров. — Я только что имел беседу с майором Кармановым и капитаном Теребякиным. И они мне сообщили, что Забродкин вовсе не освобожден, а всего лишь переведен, как они выразились, «в другое место заключения». Это сделано, чтобы оградить арестованного от новых контактов со мной.

— От новых контактов, вы говорите? — удивился прокурор. — А разве вы уже имели контакт с арестованным?

— Да, имел, — признался Гуров. — Сегодня ночью я беседовал с Забродкиным в СИЗО, в комнате для свиданий с адвокатами. Я сделал это, не поставив в известность капитана Теребякина, ведущего следствие по этому делу. Но я не считаю, что в чем-то нарушил закон, поскольку я прислан из Главка МВД специально для участия в том же расследовании. Однако, поскольку протокол нашей беседы не велся, это можно считать просто беседой с арестованным, а не допросом. Тем не менее в ходе этой беседы мне удалось узнать крайне важные вещи. Которые в корне меняют всю картину событий, имевших место шестнадцатого сентября.