Жизнь под чужим солнцем

Завтракая в одиночестве, Даша незаметно разглядывала окружающих и пыталась представить, кто из них мог бы оказаться вором. К примеру, вон та седая дама с колоссальным количеством бижутерии. Неважно, что ее не было на рафтинге, ведь мог быть сообщник. Боже мой, вздохнула Даша, так обвешивать себя украшениями могут только русские, у нас сорока – любимая национальная птица. В этот момент к даме подкатился низенький лысый старичок, и парочка начала быстро обсуждать что-то по-немецки, поглядывая в сторону столов с фруктами. Даша рассмеялась.

– Я вижу, у вас хорошее настроение с утра. Доброе утро! – раздался голос Максима, и Даша тут же пожалела, что не воспользовалась Алининым гелем для укладки. Да и подкраситься бы не мешало.

– Да я тут играю сама с собой, – улыбнулась она. – Присаживайтесь.

Незаметно рассматривая сидящего напротив нее Максима, Даша пыталась представить, как он мог бы выглядеть в офисе. Наверное, не очень хорошо, решила она. Свободный стиль идет большинству мужчин, а вот носить костюм с такой же легкостью умеют немногие. Хотя к светлым волосам, наверное, очень идет темное…

– Ну что? Как я вам сегодня? – иронично поинтересовался у нее Максим, прервав Дашины размышления. Она покраснела и ответила невпопад:

– Я просто про Алину задумалась, как она там заявление пишет.

– Какое заявление?

– Ну, по поводу вчерашней пропажи.

Даша коротко рассказала, к каким выводам пришел Никита, и про столкновение с полицейским тоже, умолчав лишь о том, что Алина работает за обещанный гонорар. Объяснила, что если написать заявление, то тогда полиция вынуждена будет расследовать дело, вот Алина и пишет, причем сразу на английском.

– Я что-то не понял, при чем здесь английский, – нахмурился Максим. – Заявление-то она пишет в турецкую полицию, или сразу в Страсбургский суд?

– В полицию, конечно, – кивнула Даша.

– А почему в турецкой полиции должны принимать заявление на английском языке? Вообще-то государственный язык здесь, насколько мне известно, турецкий.

Даша задумалась. Действительно, почему они решили написать заявление на английском?

– Не знаю… – неуверенно сказала она. – Вообще-то это Алина предложила, а все остальные как-то дружно поддержали.

– Ну, так ерунду полную предложила ваша Алина. К тому же какой смысл в расследовании теперь? Впрочем, если вам так уж хочется поднять большую бучу и здорово подпортить настроение соотечественникам, обратитесь к гидам нашим… как их там… к Маше и Леве. Кто-то из них совершенно точно знает турецкий, и не только разговорный. Напишут они вам ваше заявление, вот и все дела. А что там писать-то? Перевести с русского обстоятельства кражи, и больше ничего.

Максим говорил рассерженно, и Даша удивилась:

– Что вдруг вас так задело? И при чем здесь «подпортить настроение»?

– Да при том, что если все-таки заведут дело, в чем я, правда, сильно сомневаюсь даже при наличии заявления, то здесь будут проводить обыск, причем у каждого. Вы себе представляете, как проводится обыск? Потные вонючие турки перетрясут все ваши вещи, будут лапать ваше нижнее белье, а потом еще и вас саму, не дай бог.

Увидев гримасу на Дашином лице, он добавил:

– Не подумайте, что я вас пугаю, просто на что же другое вы рассчитывали? Ладно, я вам дал ценный совет, можете им воспользоваться совершенно бесплатно: обратитесь к гидам, они все напишут. А когда закончите фигней заниматься, приходите на волейбольную площадку, хоть поболеете за меня.

Даша хотела было ответить, что за него есть кому болеть, но Максим поднялся, с усмешкой поклонился и быстро пошел к корпусу.

Посидев над остывшим кофе, Даша пришла к выводу, что все они сваляли большого дурака, и пока не начали валять еще большего, следует направить ход дела в указанное Максимом русло. К тому же, говорила себе Даша, он ведь юрист, значит, у него должен быть аналитический склад ума. Для Даши с ее гуманитарным образованием и вечной тройкой по математике, которую преподаватель ставил исключительно из жалости к ней, аналитический склад ума означал принадлежность к какому-то высшему, недоступному классу. «Я – питекантроп, – подумала Даша. – Пойду обрадую еще одного такого же». Взяв для Алины большое красное яблоко, она торопливо вышла из столовой.

Алина сидела, склонившись над своей тумбочкой, и что-то вычеркивала в блокноте. Прикрыв за собой дверь, Даша подбросила яблоко, и оно упало на кровать.

– Слушай, Алин, Максим говорит, что мы полной ерундой занимаемся.

Алина резко обернулась, и Даша поняла, что вступительная фраза была выбрана неудачно.

– То есть не совсем ерундой, а…

– Какой Максим? – металлическим голосом спросила Алина. – Твой белобрысый юрист? Знаете что… – Она встала, и Даша даже попятилась, увидев выражение ее лица. – Проваливайте-ка вы со своим юристом на все четыре стороны! Ты меня поняла?

Даша схватила пляжное полотенце, лежавшее с краю на тумбочке, и попыталась у себя за спиной открыть захлопнувшуюся дверь. Та, как назло, не поддавалась.