Никогда прежде она не лихачила за рулем, но сейчас ей нужно спешить. От того, приедет она вовремя или опоздает, зависит жизнь еще одного близкого ей человека!.. К Ниночке она, Катя, не успела, но должна, должна успеть к Глебу!..
Чертыхаясь и то и дело выезжая на встречную и обгоняя всех как попало, Катя перелетела на Петроградскую сторону. Машины сегодня ехали на редкость медленно, и светофоров везде понатыкали непонятно зачем, и улицы, кажется, стали уже, чем были вчера!..
На стоянке перед входом в приморский парк Победы было пусто – осень и будний день. Катя приткнула машину, вытащила свой драгоценный портфель и побежала к воротам, но остановилась и задумалась.
Сердце у нее бешено колотилось.
Может, шут с ним, с портфелем?.. Там, куда она должна бежать, портфель ей точно не понадобится, а если ей придется тащить Глеба Петровича, будет мешать. Кроме того, наверное, нужно прихватить аптечку из машины и бутылку воды!.. Вдруг ей нужно будет бинтовать его раны и делать повязку-шапочку, как ее когда-то учили в школе на уроках гражданской обороны?
Она засунула портфель в багажник – ничего с ним не сделается! – выхватила аптечку и бутылку и опять побежала. Каблуки нарядных туфель, купленных вместе с Ниночкой по поводу осени и плохого настроения, то и дело подворачивались на мокром растрескавшемся асфальте.
Она сто лет не была в этом парке и забыла, что он такой огромный! Слева понастроили каких-то коттеджей, понаставили заборов, за которыми грохотало и ревело – должно быть, большое строительство продолжалось.
Катя моментально струсила. Как она будет искать здесь Глеба, среди деревьев, заборов и ревущих, выпачканных в мокрой питерской глине экскаваторов?! Может, лучше в милицию позвонить, и все рассказать, и попросить помощи?
В милицию звонить никак нельзя.
Во-первых, ей никто не поверит. Да и что она скажет? Я позвонила на мобильный Глеба Звоницкого, трубку взял какой-то бомж, а может, и не бомж, он мне сказал, что Глеб почти не дышит и лежит под кустом за стадионом имени Кирова, и велел ехать на Крестовский?!
Во-вторых, как только она позвонит в милицию, ее тут же арестуют и посадят в «Кресты»!
Аллея, по которой, задыхаясь, бежала Катя, прижимая к боку автомобильную аптечку, упиралась прямо в высоченные ворота стадиона. Они были безнадежно закрыты. Катя остановилась, подумала немного и побежала направо, к Гребному каналу.
Путь показался ей очень долгим. Она все бежала и бежала, а стадион все никак не кончался, и такая тоска, такой холод были в его безлюдной осенней запущенности!..
В школе, а потом и в университете их то и дело водили на стадион – у них там были «забеги» и «отрезки». Катя никогда не умела бегать, начинала задыхаться еще до того, как физкультурник, надув щеки, бодро свистал в свой свисток! Она всегда отставала, плелась самая последняя, и в середине дистанции у нее непременно схватывало бок, и Катя с дистанции сходила.
– Мухина! – орал физкультурник на весь стадион. – Ты почему опять сошла?!
Впрочем, она всегда сходила со всех дистанций, не только на уроке физкультуры!
Асфальт кончился, постепенно свернулся в узенькую тропинку. На тропинку с обеих сторон надвигались перепутанные кусты колючего боярышника. Красные мясистые глянцевые гроздья торчали на почти облетевших ветках.
Во дворе Катиной школы рос боярышник, и мальчишки рвали ягоды и ели. Ягоды были невкусные, колючие, волокнистые. Семечки приходилось выковыривать, и оставалась только шкурка, толстая и плотная. Зачем они ее ели?..
Катя выбежала на какую-то полянку, остановилась и огляделась. Здесь было посветлей, и Гребной канал уже просвечивал между деревьями, блестел осенним сальным свинцовым блеском. Ни души не было вокруг, и настырный шум экскаваторов казался очень далеким.
Как она найдет здесь Глеба?! Где?!
Справа действительно ютились какие-то сарайчики или, может быть, гаражи, как и сказал Иван Иванович Иванов, поразивший Катю словом «Вальпараисо»!.. Впрочем, нет, не гаражи. Лодки с ржавыми днищами, с заплатами, замазанными свежей краской, кое-как накрытые брезентом или перевернутые вверх дном, громадные и неуклюжие, стояли на стапелях и под навесами. Кудлатая собака уныло ходила за сеткой, гремела цепью. Время от времени она усаживалась в пыль, смешно подворачивая зад, и начинала сосредоточенно чесаться, от чего цепь громыхала еще сильнее.
Налетел ветер, тревожно прошелестел в верхушках деревьев, дунул в лицо, осыпал Катю холодными листьями.
Будь осторожна. Будь осторожна.
Ты ничего не сможешь сделать сама. Ты никогда ничего не умела делать сама!..
Катя Мухина длинно вздохнула, двинулась было по поляне, а потом сообразила, что так не годится. Нужно искать в кустах и между лодочными сараями!.. Эллингами, как назвал их неведомый Иван Иванович, знающий слово «Вальпараисо»!..
И она мужественно полезла в кусты.
После Вадика Семенова и происшествия в сирени все на свете кусты она обходила стороной.
Было очень страшно.