Жизнь по правилам и без

Поэтому надо было мне выбираться туда, где есть условия для развития. Ну, а что делать тем, кто не смог выбраться в большой город, к вузовским учителям? Тогда им, не надо слушать плохую музыку, не надо читать плохие книги, не надо есть всякое дерьмо, не надо дрянь пить, не нужно общаться с плохими людьми. Но всё это каждый должен осознать сам. А пока, вперёд! Здесь я вывел для себя:

ПРАВИЛО № 1.4: «Если нашёл в жизни своё предназначение, иди до конца, не делай больших пауз и остановок».

Исповедь.

Жизнь всегда полна разных непредвиденных опасностей, но это не повод предаваться страху, наоборот, если слепо шагнул в манящий туман жизни – значит, человек не боится терять то, что имеет.

Я понимал, что мир несправедлив, и находил тому подтверждение у классиков, что он всегда был таковым. Читал Шекспира сонеты и думал, что изменилось в человеке за все века, если 400 лет тому назад он писал, что «всё светлое становится мишенью», «ты в чистоте и гордости живёшь, за этим и охотится уродство», «как ни приятны радости побед, на зависть и злорадство нет управы».

О, как нелегко во всём мне разобраться.

И в «Отелло» Шекспир заметил:

О мир жестокий! Помни, помни мир,
Быть честным и прямым – небезопасно.

Каждый из нас искал свое место в этом несправедливом мире в перерывах между постоянной работой, комсомольскими стройками, целиной, нервными срывами, попытками узнать что-то новое, запрещённое. Что-то новое можно было найти только в больших городах.

Я ехал в неведомую мне столичную жизнь юноши, в манящую даль новых дорог с развилками. Ушёл в пятнадцать лет из отчего дома, уезжал с радостью поступать, бежал от бедности, от скучной периферии, где все мне говорили вместе с родителями: «Уезжай отсюда! Уезжай туда, где бурлит жизнь. Там ты обретёшь профессию, выбьешься в люди».

Под стук вагонных колес, стоя в тамбуре, как молитву, как «Отче наш», мысленно проговаривал слова о помощи, вспоминая всех святых, их напутствия. С тоской на сердце я прощался с малой родиной и обращался за подмогой ко всем небесным силам, будучи атеистом:

«Господи, мне как никогда нужна твоя поддержка. Я вовсе нe прошу тебя о каком-то чуде, или тёпленьком месте, и уж тем более о лёгких деньгах. Дай мне внутри столько силы, чтобы сдать экзамен в неведомую мне до селе жизнь.

Веди меня в большом и малом каждый новый день, помоги легко переносить все события дня, какими бы они ни были. Научи рaзумно плaнировaть тeчeниe учебного дня и отличать в нём главное от второстепенного.

Научи делать ежедневно, пусть крохотные шаги к своей мечте, а если вдруг оступлюсь, упаду, то пошли мне Ангела-хранителя и научи подниматься, продолжать путь, никого не виня и не обижая. Дай мне силы владеть своими страстями и эмоциями в радости и в беде.

Господи, пошли мнe в нужный момeнт мудрого наставника, особенно на крутых поворотах судьбы, который всегда бы подсказывал выход и вёл меня вперед. Помоги преодолеть все страхи и тревоги на этом пути.

Нaучи мeня тeрпeливо ждать, верить, мечтать, любить и не падать духом».

Впереди меня ждала пугающе интересная неизвестность, неясный путь длиною в жизнь и яркие огни большого города.

Глава 3. Есть такая профессия.

Плен.

Спичка горит семь-восемь секунд, сигарета – семь мин. За это время надо успеть, как УЖ, проползти мимо сурового бородатого охранника, пока он отвлечён своим любимым делом – перекуром «косячка», любуясь звёздами и Луной. Я сидел на краю ямы и ждал. Вот чиркнула спичка, как выстрел стартового пистолета. Я в тот же миг пополз, краем глаза косясь на огонёк. В ночной темноте горящая сигарета описала полукруг. Курящий выпустил клуб бурого дыма: сигарета с коноплёй. И, словно глухарь на току, ушёл в состояние туманного кайфа: ничего не видел и не слышал вокруг в этот момент, хоть стреляй…

… Прошлым днём я пришёл в себя от контузии, когда двое чёрных людей тащили меня за ноги по ущелью, голова болталась и ударялась о камни. Затем бросили в холодную глиняную яму, как мешок с картошкой. Яма, или зиндан, была метров шесть глубиной. Я определил это, исходя из своего роста и от того, что были видны звёзды со дна тёмного колодца даже светлым вечером. В ней было очень холодно. Я чувствовал, что с заходом солнца просто околею на дне глиняного мешка от холода и голода. Придётся питаться корешками упавших звёзд.

В таких условиях холодной реальности ни один живой организм не сможет долго существовать нормально, любой сойдёт здесь с ума за неделю или месяц. Моя новая мертвенно-холодная яма-постель, недремлющая, безумная, стояла на самом краю холма, среди множества таких же вырытых, таинственных дыр, заключая в себе тьму и мрак.

Вечером в проёме ямы показалась местная девушка. На ней сияли украшения, как у невесты. Мы встретились с ней взглядом. «Какие у неё глубокие и голубые глаза, как у Светки, – промелькнула светлая мысль. – Замечаю красоту, значит, ещё жив».