Жизнь по контракту

Они пили вермут, а потом снова закурили, забыв беспокоиться о запахе, который останется от травки в их квартире. И еще зажгли свечи, включили какую-то приятно-забавную музыку. Девушки то болтали о чем-то своем, непонятном Герману, то вспоминали о его существовании и рассказывали о себе, о том, как они познакомились, подружились еще в колледже, как пытаются вместе устроиться на работу:

– Представляешь, хотим работать вместе. А нас в разных местах только по отдельности берут.

– А мы не соглашаемся.

– Мы хотим быть вместе. Понимаешь?

Герман кивал:

– Понимаю.

– А они не понимают.

– Понимаю, – прижимал он крепче то одну, то другую, то обеих вместе. Они были такие мягкие, такие податливые. И пытливые:

– А ты, ты как стал этим… как его…

– Растлителем?

– Точно. Растлителем малолетних.

Герман честно рассказал, что никакой он не растлитель – просто злостный неплательщик взноса ЧГО.

– Взнос ЧГО?! – в ужасе переглянулись и чуть было не отпрянули девушки.

– Взнос ЧГО, – спокойно подтвердил Герман и снова покрепче прижал их. – Помогите мне девчонки. Мне бы документы какие-то заиметь. И денег немного на первое время. Я потом верну. Знаете, я ведь работящий, очень работящий. Я умею зарабатывать. Я в такой фирме крутой работал. Начальником. Большим начальником. Я верну. Честное слово. Будут документы, я сразу на работу устроюсь, на хорошую, и деньги сразу же верну, в ресторан вас поведу…

Линда гладила его по волосам:

– Да мы верим, верим, растлитель ты эдакий… Только с деньгами у нас не очень. Работы-то нет. Хорошо еще, что у нас травка своя. А вот вермута была последняя бутылка, так мы же на тебя не пожалели.

Тильда размашисто кивнула:

– Не пожалели.

И Герман подтвердил:

– Не пожалели, – поцеловал обеих по очереди. – А документы? Документы можете?

– А документы… – задумалась Линда, – а документы сделаем.

Тильда снова размашисто кивнула:

– Сделаем.

Герман обрадовался:

– Правда?

Линда провела пальцем по его губам:

– Правда. Есть у нас один человечек в АИК. Он для нас сделает все, что угодно.

– Все, что угодно, – повторила Тильда и, опережая Линду, поцеловала Германа в губы. Он тут же крепко прижал их обеих. Девушки были не против. Смешались груди, руки, ноги…

Засыпал Герман с блаженной улыбкой на губах. В обнимку с прильнувшими к нему Линдой и Тильдой. Завтра, завтра же он начнет новую жизнь. Прощай, стройка! Прощай, АИК! Прощай, «ЛокИнформ»! А это кто? Прощай, Элика!

– Я – Линда…

Он не обратил внимание на это возражение. Герман уже снова гулял по радуге. По твердой и упругой. И махал вниз на землю:

– Прощай, Элика!

– Я – Тильда… – слышалось в ответ.

Герман всматривался в теснившуюся внизу цветную толпу зевак – тропических аборигенов, классических индейцев и бутиковых сослуживцев. Всматривался и находил знакомое лицо:

– Элика! Прощай, Элика!

– Инспектор Юрико весь в внимании, – отвечала она опять же чужим голосом.

– Элика! Прощай, Элика! – он видел, явно видел. И шептал во сне. Снова и снова. Что Герман хотел ей сказать с радуги, кроме «Прощай»? Что и зачем? Задумавшись, потерял ее из вида и снова крикнул:

– Элика! Прощай, Элика!

Снова и снова всматривался, а что-то очень жестко уперлось ему в бок, отвлекало. И кто-то снизу из толпы все продолжал и продолжал повторять в радужные небеса:

– Инспектор Юрико весь в внимании… Инспектор Юрико весь в внимании…

Герман потрогал, ощупал то, что упиралось ему в бок – это было похоже на ботинок. Открыл глаза. На него сверху вниз смотрел какой-то незнакомец в форме АИК:

– Вставай, Герман, ты неплохо позабавился, но пора…

Просыпаясь, Герман всматривался в лицо и не узнавал:

– Мы знакомы?

Человек в жестком ботинке улыбнулся:

– Мы знакомы, Герман, знакомы.

А он продолжал всматриваться:

– Не припоминаю.

Улыбчивый незнакомец махнул рукой:

– И не пытайся вспомнить. Это я с тобой знаком. Ты меня не знаешь. И хорошо бы никогда не знать меня. Когда люди знакомятся со мной, то оказывается, что для них уже слишком поздно менять что-либо в их жизни. Я – инспектор Юрико. Инспектор по делам перемещаемых на Территорию ВЮГО…

– Инспектор… – все всматривался и всматривался в незнакомое лицо Герман.

– Да, – кивнул Юрико. – И ты меня не знаешь. Но, как я уже сказал, я тебя знаю. Отлично знаю: ты – преступник, нарушивший Контракт. И, кроме того, ты – преступник, пытающийся скрыться от Агентства Исполнения Контракта. У меня на рабочем столе целое досье на тебя. Ты весьма опасный для общества человек…

– «…по делам перемещаемых…», – все еще не понимал Генрих. Голова была такой тяжелой.

Он снова закрыл глаза и начал вспоминать. Смерть родителей, далекий остров, Родион, возвращение домой, побег по карнизу, неудачные попытки встречи с друзьями, фотография растлителя малолетних на информационном стенде, стройка, две девушки с марихуаной и вермутом, такие…

Герман распахнул глаза и посмотрел по сторонам – рядом с ним было пусто:

– А где?

Его поняли:

– Линда и Тильда?

– Да, – он вспомнил подсказанные имена, – Линда и Тильда…

Инспектор Юрико кивнул в сторону:

– Девочки в душе. Приводят себя в порядок.

Герман кивнул:

– Они…, они тоже перемещаемые?