Жизнь ни о чем

- И мне тоже. Странное какое-то чувство, между нами говоря. Как будто душу дьяволу продаю. Ты ведь не дьявол, Сереженька, нет? Есть в тебе что-то такое. Хоть и глаз у тебя не зеленый, и копыт не видать: Ладно, не обижайся, это я так, по-дружески. Давай выпьем, потом я тебя обедом накормлю - у меня сегодня солянка на обед, отбивные и торт с клубникой. Сама испекла. Думала подружку побаловать, но раз уж я теперь при деньгах, мы с подружкой в ресторанчик пойдем. Скажу тебе по секрету, Сереженька, открылся у нас тут недавно чудесный ресторанчик. Так, в общем, ничего особенного, ресторанчик как ресторанчик, но только пускают туда не всех. Туда только по особым приглашениям пускают. Ты догадываешься, наверное, кому такие приглашения дают: Догадываешься? Умница! Купил ресторанчик, само собой, наш общий друг, но не на свое имя. Сам-то он нормальный, не подумай чего, но и к таким, как я, относится снисходительно. Не брезгует нами. Лишь бы ели-пили побольше да платили за все. Цены в том ресторанчике несколько повыше, чем в обычном заведении. Но что поделаешь: за удобства надо платить. Зато уж делай там все что хочешь, стесняться нечего, все свои. А это дорогого стоит.

Ты вот небось думаешь, что я жадная, Сереженька, что такие деньги запросила? Думаешь ведь, признайся, я ведь все равно знаю, что думаешь. А я, Сереженька, вовсе и не жадная. Я просто бедная, Сереженька. То есть по нашим понятиям не такая уж бедная, даже довольно неплохо обеспеченная. Но мне плохо жить по нашим понятиям. Не хочу я жить по нашим понятиям. Я хочу так жить, как мои подруги по переписке живут. Хочу в гости к ним летать, когда захочется. У наших ведь, у тех, что за рубежом, свое особое сообщество есть. И даже есть особенный остров, на котором каждый год летом собираются со всего света наши подруги. И такой там карнавал устраивают, так душевно отрываются: Я тоже туда хочу, Сереженька. Очень хочу! Все бы отдала, чтобы хоть две недельки там пожить. Такая вот у меня заветная мечта. У тебя своя мечта, Сереженька, у меня - своя. Так давай же выпьем, чтоб наши мечты исполнились. И чтоб обоим нам было жить хорошо и весело. За мечты!

- За наши мечты!

Мы выпили. Потом Нина ушла на кухню, чтобы разогреть обед. А я расстегнул рубашку и выключил диктофон. Все равно пленка кончилась. А если бы и не кончилась, я бы не стал записывать дальше. На сегодня я работу закончил. Теперь мы с Ниной будем обедать и вспоминать нашу прошлую счастливую жизнь. И поскольку поделиться своей тайной она пообещала не ранее чем послезавтра, все, о чем мы с нею будем сегодня говорить, никого, кроме нас с нею, не касается.

4

В половине шестого, как и было намечено, я тронулся в обратный путь. Испытывал ли я соблазн отъехать на пару сотен метров от дома Нины, вернуться пешком и подсмотреть из укрытия, что за подруга к ней явится? Не знаю. Поскольку такая мысль все же пришла мне в голову, то, возможно, испытывал, но соблазн был намного слабее, чем желание вернуться домой и отдохнуть от всего этого.

Главным образом - от женщин.

Вот ведь как они разом на меня навалились! Словно какая-то особенная, женская полоса пошла в жизни. Только-только целая женская компания: Майя, ее свекровь и Оля с Юлей - отправилась в деревню, тут же меня женщины и атаковали. Наташа, Ирина Аркадьевна, Инна, угрюмая женщина в машине, Наталья Васильевна, Нина: Особенно Нина. Не просто женщина, а полномочный представитель женского пола, чрезвычайный посол, парламентер с ультиматумом. Общаясь с Ниной, я невольно ощущал давление всей массы самодостаточных, не нуждающихся в мужчинах женщин и чувствовал себя ходячим атавизмом, каким-то недоделанным, испорченным экземпляром, который при некоторой доле везения мог быть вполне достойной представительницей женского пола:

С невольным сожалением вспоминал я Альберта - моего сбежавшего приятеля-работодателя. Вот уж кто не был поклонником женского пола, никогда не страдал от отсутствия рядом жены или любовницы - хотя и ту и другую имел, поскольку положено порядочному бизнесмену по статусу иметь и то и другое. Работали в его крохотной компании только мужчины: будь то пенсионеры или юнцы, только-только осваивающие ремесло, но - мужского пола. Единственный раз, помнится, Альберт сжалился, сдался на просьбы старого друга семьи, принял на временную работу девчонку - и какая же для всех нас это была мука! Сколько пустой, нелепой болтовни приходилось всем нам выслушивать по любому поводу! Сколько было недоразумений и обид из-за сущего пустяка! А как изводил нас стойкий запах отвратительных дешевых духов!.. С каким облегчением вздохнули мы, когда мучительница наша исчезла - то ли поступила в институт, то ли забеременела, не знаю, не хочу знать, но это был настоящий праздник. С каким удовольствием мы по этому поводу наварили пельменей, хлопнули по паре стопочек ледяной водки и за кофе и коньяком, дымя щедро розданными нашим работодателем сигарами, уселись, дабы на покое расписать пульку!