Жизнь напрокат

Такой родной и знакомый голос! Коротко стриженый симпатичный накачанный брюнет лукаво улыбнулся мне. Теплые карие глаза сверкали из-под челки, слегка примятой поднятыми наверх солнечными очками.

— Алехандро, ты ли это? — кокетливо (во всяком случае, моему пьяному мозгу так казалось) протянула я, подходя ближе.

— Он самый, — широко улыбнулся мне мой первый парень. — Подкинуть, красавица?

И что тут скажешь?

— Конечно!

"Черт! Почему у меня нет жвачки? Нафига я так надралась?"

Заполошные мысли мелькали в голове, пока я, медленно и "эротично" виляя бедрами, шествовала к машине.

Охнув, Пиковая дама
На пол завалилась прямо.
Подвели ее немножко,
Извините, босоножки.

Эти чертовы твари устроили мне грандиозную подставу. В самый ответственный момент, когда я уже протянула руку, чтобы взяться за ручку и открыть дверь, эти сволочи подвернули мне правую ногу. Невысокая платформа встала на ребро, а я с громким охом рухнула на землю. Ногу я вывернула знатно. В машину потом еле забралась и даже не ввиду нетрезвого состояния. Мой герой, вопреки ожиданиям, из машины не выскочил и поднимать меня не бросился, лишь улыбка на его лице стала какой-то приклеенной.

— Живешь все там же? — спросил парень, включая поворотник.

— Угу, — буркнула я в ответ и вперила взгляд в сцепленные руки.

В машине было нежарко. Холодный воздух приятно обдувал ноги, остужая горящую и медленно разбухающую щиколотку.

— Сашенька, — приторно-ласковый голос сзади заставил меня вздрогнуть, — а откуда ты знаешь, где живет эта ал… женщина?

Глянув в зеркало, я узрела на заднем сидении крайне недовольную куколку-блондинку. Ту самую, к которой Алехандро ушел от меня. Интересно, что это она сзади сидит?

— Лизонька, не злись, — парень примирительно улыбнулся, — мы с Линой еще в школе вместе учились, потом в институте. На даче дружили, оттуда и знаю.

Дурак ты, друг мой Алехандро. Эта сучка семь лет назад еще до тебя прибежала ко мне отношения выяснять. Вот только непонятно, как она сейчас позволила тебе меня в машину посадить.

— А мы вот с озера едем, — меж тем тараторил парень, плавно поворачивая налево на мою улицу. — Старшего вот с бабушкой на месяц на море отправили, а с малышкой купаться ездили.

Малышкой?! Я обернулась и поняла, почему его жена сидит сзади. Этот птеродактиль в юбке, зло сверкая глазами, сторожил свою кладку, а точнее грудничковое автокресло со спящим ребенком. На вид малышке было около полугода. Миленькая такая. Круглолицая, кучерявая, прелесть просто. Поймала себя на том, что улыбаюсь.

— Женщина, — злобное шипение заставило оторваться от созерцания ребенка, — не могли бы вы отвернуться! Своих детей нету, так хоть чужих не травите! Дышать же невозможно.

И она брезгливо сморщила носик.

— Лиза, — неуверенно одернул жену Алехандро. — А у тебя как дела? Замужем? — переключил он внимание на меня.

— Пока нет, — пожала плечами.

— Еще бы! — фыркнули сзади. — Кто ж польстится?! Еще и пьет.

Последняя фраза была просто выплюнута вместе с изрядной порцией яда. Выдрать бы ей все космы, да… ребенка будить жалко.

— А дети есть?

Алехандро, ты дебил?! Так хотелось спросить, но я удержалась, и то только потому, что мы уже подъезжали. Отвернулась к окну, разглядывая знакомый пейзаж панельных джунглей, чтобы никто не увидел блеснувших слез.

— Во двор не заезжай, я дойду, — попросила парня слегка срывающимся голосом. Со стороны, конечно, смотрелось так, будто язык заплетается, но хуже уже не будет.

— Хорошо, — легко согласился он.

— Докатилась, бедняжка, — тихо раздалось с заднего сидения. — Спилась баба, — и столько "сочувствия" в голосе, столько участия к судьбе поверженной соперницы.

— Если что надо, — Шурик протянул визитку, — обращайся. У меня своя клиника. Бесплодие там или… алкоголизм…

Визитку я выкинула. До дома еле доплелась, прихрамывая на подвернутую ногу. Возле подъезда меня из окна окатили мыльный водой соседки таджички, или узбечки — я не разбираюсь. Лифт сломался. На мейле обнаружилось письмо от предков, где они самозабвенно рассказывают, как им хорошо живется аж на десять килобайт, и ни одного даже крохотного вопросика "как у тебя дела, доча?".

Я доплелась до кухни и поставила чайник. Настроение было… Да, не было его совсем. Апатия захватила в плен мое тело, и из этого чудного состояния "небытия" меня вырывали только настойчивые молоточки головной боли, обосновавшиеся в висках. Они, как назойливые комары, заставляли выныривать из хлипкого покоя в этот злобный, грязный и ехидный мир. Тихо застонав, я поплелась в комнату к секретеру, где лежала еще бабушкина аптечка. Открыла дверцу и достала резной ларец.

Неуклюжие мои руки! Полированная шкатулка выскользнула и с грохотом ударилась углом об пол. Глубокая трещина прошила заднюю стенку, крышка отлетела, выломав замок и петли, а лекарства с тихим шелестом и громким цокотом разлетелись по комнате.