Жизнь наоборот

А Елена Валентиновна, не подозревая о фантазиях дочери, рисовала в блокноте фасонистые шторы, прикидывая во что обойдётся косметический ремонт, и думала, что главный инженер был не таким уж плохим человеком. Просто когда-то ему не повезло в жизни.

* * *

В канцелярии пахло пылью и старой бумагой, лишь откуда-то доносился слабый запах туалетной воды. Алина повела носом. В углу сидела молоденькая сотрудница, видимо, она надушилась, вопреки установленным правилам. Женщины из канцелярии не переносили запах духов и дезодорантов. Три склонённые головы с кудрявыми затылками и непрокрашенными корнями свидетельствовали о напряжённых отношениях в коллективе. Никто не взглянул на вошедшую Алину.

«Что-то наши дамы сегодня не в духе», — подумала она, раздумывая к кому бы обратиться с наименьшим вредом для себя.

— Девочки, слышали новость? От Малышева жена ушла, — негромко сказала та, что сидела у деревянного барьера.

— Да ты что! — воскликнула соседка и высоко задрала голову.

Напряжение в помещении улетучилось, будто его лавиной снесло. Послышался шорох отодвигаемой бумаги, полетели ручки, у кого-то грохнулся дырокол.

— Конечно! Ушла. И правильно сделала, а то Игорёк совсем заработался. Бедные женщины! А мне жалко его. Такой красавчик! Да, на Алена Делона похож, но не на нынешнего, а на того, который молодой. Ах, Игорь, Игорь. Надо же, ушла! Богатенького нашла, говорят!

Алина поворачивалась, как юла, не понимая, откуда доносятся голоса. Сначала она не поняла, о ком речь, и только через какое-то мгновение, догадалась, что от жестокосердного Малышева сбежала жена. А Игорь Константинович страдает. Алина прыснула. Надо же, у Малышева была жена. Она ушла. Он страдает. Смешно-то как! Такой грозный, важный, чинный, а по всему выходит — обычный мужчина со всеми вытекающими последствиями. Его бросила жена. Говорят, разлюбила. Значит, было за что. И вдруг Алина ощутила жалость к этому человеку. Игорь Константинович изводил Алину презрением, равнодушием, выговорами, насмешками. Получается, что он тоже одинок. Как она, как Денис Хохленко. Как мама. Как безымянный отец, недавно ушедший на небеса. Судя по завещанию, он тоже был одиноким.

— Девушка-девушка, вам чего?

Вопрос вырвал Алину из философских раздумий о судьбах человечества.

— А-а, да, вот, у меня служебная записка. Нужно зарегистрировать. По журналу входящих документов. Для Игоря Константиновича Малышева.

Последняя фраза вывела женский коллектив на новый уровень общения, причём самый высокий. Женщины хором загалдели, почуяв в Алине конкурентку. Сотрудницы канцелярии — все как на подбор — были свободными девушками широкого возрастного диапазона. Начиная от шестидесяти и заканчивая двадцатью двумя годами. И каждая втайне мечтала охмурить конкретно Игоря Константиновича, в последнее время часто бывающего в отделе с проверками.

— Да что вы со своими служебными записками лезете-то? — задиристо налетела на Алину самая главная по входящим и исходящим бумагам и ещё по возрасту. — Нашли время. Не до вас тут! После обеда приходите.

Алина хотела ретироваться, но передумала.

— Это срочно! Очень и очень важно. Игорь Константинович ждёт этот документ!

Алина старалась говорить убедительно, но на сотрудниц возымело действие только одно волшебное слово — «этот документ». Остальная убедительность осталась незамеченной. Шесть рук одновременно схватили служебную записку, и она исчезла в недрах канцелярщины. Сейчас она пройдёт все этапы восхождения, включая начальника отдела, и к обеду попадёт в руки Малышева. Скорее всего, раньше попадёт, часам к двенадцати.

Победно стуча каблучками, Алина покинула страшное место, напичканное бумагами. Пошла додумывать мысли о судьбах человечества вообще и Малышева в отдельности. По пути успела поймать самую главную мысль: ей приятно от неприятного, в сущности, известия. Не каждый день уходят жёны от красивых мужчин. Не каждый. И это приятно. Мысль согревала девичье сознание. Мало того, что согревала, она ещё воздействовала на приток энергии и ускорение. Алина в очередной раз подумала о приятной новости и прибавила шаг. Каблуки бодро выцокивали по коридору. Летевший на всех парах навстречу Воронцов, испуганно прилип к стене. Алина его не заметила.

* * *

Оперативники сидели, опустив головы: сегодня был явно не их день. Этот солнечный радостный денёчек полностью и безоговорочно принадлежал Алине Юрьевне Кузиной. Она восседала на главном месте, по правую руку от Игоря Константиновича. Малышев благосклонно внимал Алине, и ни разу усмешка не исказила его ровные мужественные губы.

— Так-так, всё понятно. Людмила Евгеньевна работает в аптеке. У неё есть доступ к ядам. В той или иной степени. Так.

Малышев задумался, затем спросил Дорошенко:

— Слав, а первый труп, тот, что без головы, исследовали?

— Да, Игорь Константинович. Вещество идентично тому, что нашли у овчарки в желудке. Вот так вот!