Жизнь наоборот

«Номер перепутала, наверное», — подумала Алина, решив позвонить в дежурку.

Но её опередили: телефон бешено завибрировал, словно предчувствовал предстоящий гнев входящего звонка.

— Кузина! — заорал кто-то в трубке.

— Кузина, — отрешённо ответила Алина, нажимая на домофон.

— Ты оформила труп?

— Нет, я в подъезд не могу попасть. Домофон заклинило.

В это время дверь приоткрылась, и из неё высунулся нос, чёлка, затем рука, схватившая и затащившая Алину внутрь.

Кузина с телефоном, прижатым к уху, мигом ослепла. Вдали назойливо мигала лампочка, явно собиравшаяся закончить все счёты с жизнью и электричеством.

— Кузина? — прошипел кто-то во второе ухо.

— Да Кузина, Кузина! — заорала Алина куда-то в темноту.

— Чего ты орёшь, как резаная? — рассвирепел в телефоне Батанов. — Ты открыла дверь?

— Да. Открыла. Я на месте.

Алина вдруг успокоилась. Хлопнула дверь, послышались голоса, кто-то принёс подсветку. Освещения прибавилось.

— Что со светом? — поинтересовалась Алина.

— Блэкаут, — шепнул Воронцов, снующий туда-сюда по огромному вестибюлю когда-то великолепного парадного подъезда.

Сейчас вестибюль был опрятен, но скромен. Ушёл шик и респектабельность. Крашеные стены, цветы в горшках, фикус в кадке. Видно, что здесь живут обеспеченные, но не богатые люди. Не олигархи.

Пока возились с лампочками, пришёл электрик, что-то подкрутил в щитке и вспыхнул ослепительный свет. Алина заморгала от неожиданности, в ярком свете окружающий мир стал гораздо привлекательнее.

— Алина, иди сюда! — скомандовал Воронцов, и она послушно пошла в его сторону.

В углу под лестницей стояла сумка, огромная, в клетку, с ручками и замком-молнией по краям. Сумка как сумка, обычная, багажная, с такими ездят челноки по рынкам и базарам, но эта поражала своими размерами и ещё чем-то необъяснимым. От сумки пахло страхом. Страх был осязаем, его можно было взять в руки, потрогать и даже понюхать. От него можно было умереть. Под ногами что-то чавкнуло.

— Это кровь! — сказала Алина, отступая назад.

Она помнила, как её вырвало от первого трупа, и не хотела дублировать ситуацию.

— Да. Это кровь, — кивнул Воронцов, — посмотри, что в сумке!

Сзади толпились жильцы, немного, трое: две женщины и пожилой мужчина. Видеокамеры нет. Алина оглянулась, нет ли рядом участкового. Нет, только она и Воронцов.

— Посмотри! — крикнул Дима.

Алина взялась за сумку, чиркнула молнией, отпрянула. Только бы не стошнило! Она попробовала приподнять сумку — нет, слишком тяжёлая.

— Надо вызвать экспертов, участкового, медиков, — сказала Алина, оглядываясь на Воронцова.

Дима кивнул, но не пошевелился.

«Ему плохо, очень плохо. Не только мне одной бывает плохо при виде расчленёнки», — подумала Алина, но открытие не порадовало — наоборот, стало жаль Диму.

Такой уверенный мужчина, сильный, красивый и ослабел от вида крови. Остальное промелькнуло, как во сне: она звонила, вызывала, помогала, записывала, оформляла протокол. Эксперты возились с сумкой: что-то доставали, какие-то кровавые куски. Все молчали. Воронцов куда-то испарился. Вроде только что был на месте происшествия, и вот уже нет его, исчез, как видение. Алина выскочила из подъезда и заглянула за угол. Воронцова жёстко полоскало: он кашлял и задыхался, выворачивая внутренности наизнанку. Кузина не подошла к нему. Зачем? Дима расстроится. Наверное, ему будет неприятно, если она увидит его слабым. Когда на место происшествия пришёл участковый, Алина медленно побрела к отделу. В голове трепетала одна-единственная мысль: кто был в клетчатой сумке, мужчина или женщина? И кто над ним так поиздевался? Ответа не было.

* * *

Тучи висели низко, почти касаясь головы. Казалось, ещё секунда, малейшее движение воздуха — и они обрушатся всей тяжестью на измученный непогодой город. Алина стояла на крыльце и смотрела на небо, раздумывая, стоит ли бежать домой, чтобы переодеться. Она промокла и замёрзла. Усталость вылилась на лицо синими пятнами под глазами и заострила нос. Голодные кошки скреблись в пустом желудке. Погода давила на мозг мрачной неопределённостью. Алина куталась в тонкую куртку и мечтала, чтобы кто-нибудь довёз её до дома. По крыльцу поднимались и спускались незнакомые люди. В отделе было шумно. Приехали представители двух отделов из Главка, нагрянули проверяющие, в дежурной части толпились потерпевшие, ожидая вызова на беседу.

— Алинка, ты чего мерзнёшь? Холодно же, — крикнул Хохленко, пробегая мимо.

— Хочу домой, я с суток, — простонала та.

— Не уходи, тебя Батанов ищет. У него важное для тебя сообщение!