Жизнь наизнанку

Войдя в круговое фойе цирка, Минечка замер и почти перестал дышать: блестящие светлые плиты мрамора отражали свет сотен ламп, и яркие лучи, пересекаясь между собой, разламывались на длинные полосы, ложащиеся на зеркально ровную поверхность стен и пола разноцветными веерами радуг. Приглушённый гул голосов, гнусавое гудение свистулек и трубочек, серебристые крючки парадной вешалки, огромные, разрезанные на узкие ровные полосочки растопыренные листья каких-то незнакомых деревьев в кадках — всё слилось для маленького Миньки в одну пёструю картинку, не прекращавшую мелькать и переливаться сотнями разноцветных огней даже тогда, когда в зале грянула торжественная музыка и началось представление.

На самом деле, идея отвести Мишу в новый цирк пришла в голову не Кириллу, а, как ни странно, его тестю, Артемию Николаевичу. Достать билеты на Ленинские горы было крайне сложно, почти невозможно, потому что новый цирк открылся всего чуть больше года назад, а желающих его посетить было предостаточно, но, оказывается, генералу Горлову абсолютно неожиданно подарили два билета, да ещё и на утренний сеанс, считавшийся детским. По удачному стечению обстоятельств именно в эту субботу в рабочем графике Кирилла значился выходной. Сопоставить ряд счастливых случайностей для Кряжина не составило никакого труда, тем более что драгоценные билетики лежали в конверте, на обратной стороне которого простым карандашом было ясно и понятно написано: Оставить для ген. Горлова — 2 шт.

Сидя рядом с сыном, Кирилл искоса поглядывал на взволнованное лицо Миши и улыбался. Минька, держа в каждой руке по мороженому, в одной шоколадное, в другой ванильное, по очереди облизывал сладкие шарики и с упоением смеялся над забавной антрепризой нескладных клоунов. Катаясь по арене, лохматые толстячки с красными поролоновыми носами и кудлатыми жёлтыми париками несли уморительную чушь, а Мишаня, замирая от восхищения, следил за их выкрутасами с раскрытым ртом, и глаза его светились неподдельным восторгом.

Вслед за потешными клоунами на арену вышли воздушные гимнасты, и, погрузившись в темноту, зал потрясённо затих. Ярко-голубой луч прожектора выхватывал из полной темноты ровный круг, плавно скользящий почти у самого купола, светящегося жёлто-белыми точками искусственных звёзд. Плывущая над ареной музыка заливала каждый уголок зрительного зала, и, подчиняясь её переливам, маленькие фигурки летали и кувыркались на головокружительной высоте, заставляя замирать сердца сидящих внизу.

На самом деле воздушные гимнасты нравились Мишке не особенно: сидеть на кресле с запрокинутой головой в полной темноте и смотреть на маленьких людей, кувыркающихся на подвесных качелях, — не самое интересное занятие. Куда увлекательнее следить за работой укротителей тигров или за наездниками, нарезавшими круги по арене на лошадках совсем рядом, да ещё и при полном освещении.

Ожидая конца затянувшегося номера, Минька опустил голову и, отправив в рот остатки вафельных стаканчиков, насквозь пропитавшихся растаявшим мороженым, посмотрел на свои перемазанные руки.

— Пап, а у тебя случайно с собой носового платка нет? — наклонившись к креслу отца, громким шёпотом спросил он.

— Случайно есть. — Кирилл опустил руку в карман брюк, извлёк оттуда сложенный в несколько раз, отутюженный носовой платок и, развернув его, хотел вытереть пальцы Миши.

— Я сам. — Минька взял платок у отца и, старательно проводя тканью по пальцам, искоса бросил на Кирилла короткий оценивающий взгляд. Решив, что время вполне подходящее, он скомкал хлопковый квадратик с тёмной каёмкой по краю и, зажав его в руке, невинно проговорил: — А у дяди Андрея платок точно такой же, с полосочками, только он пахнет другим одеколоном.

— У какого ещё дяди Андрея?

Боковым зрением Минечке было видно, как вытянувшееся от изумления лицо Кирилла приобрело странную форму, чем-то напоминавшую овальную туркменскую дыню с рынка.

— Как у какого? У нашего дяди Андрея, маминого знакомого, — не отрывая глаз от маленьких фигурок под куполом, негромко пояснил он.

— И давно этот дядя Андрей знаком с твоей мамой? — Кирилл, вцепившись в ручки кресла, напряжённо замер, не спуская глаз с лица сына, и почувствовал, как в области висков больно запульсировало.

— Дядя Андрей? Да я точно не помню… Пап, смотри, а она не упадёт? — показав пальцем на гимнастку, выполнявшую очередное сальто, Минечка как бы невзначай бросил взгляд на отца и от счастья чуть не завопил на весь зрительный зал: Кирилл, сосредоточенно сдвинув брови, размышлял над его словами, совершенно точно приняв их за чистую монету.

— Не волнуйся, не упадёт, она же на страховочном тросе, — автоматически проговорил он и, секунду помолчав, стараясь не показать своей заинтересованности, как бы между делом, задал новый вопрос: — И часто к вам с мамой этот дяденька приходит?

— Нет, не очень, всего раз в неделю, — зажмурившись от яркого луча прожектора, скользнувшего по их ряду, Минечка откинулся в кресле, — зато, когда он приходит в воскресенье, он нас всегда ведёт в какое-нибудь интересное место.