Жизнь на Севере: Апокалиптическая ЛитРПГ

Лана поджимает губы, какое-то время смотрит на меня, но больше ничего не комментирует. Через мгновение она допивает остатки кофе и направляется в комнату, которую делили девочки, чтобы одеться. Одета точно, потому что, когда она обходит прилавок, я понимаю, что на ней нет брюк. У меня, должно быть, отвисла челюсть, потому что она озорно улыбается мне в ответ и мурлычет, что ей нечего надеть.

Эли просто насвистывает и услужливо указывает, что она, вероятно, идет ко мне, и продолжает давать мне наглядные, наглядные советы о том, что делать. Я снова отключаюсь от него, и когда Лана возвращается в тех же изношенных джинсах, что и накануне, я почти задаюсь вопросом, было ли то, что она сказала, полной правдой. В любом случае, проблема не в этот момент. Она машет мне на прощание и уходит, а я сижу, оглядываясь по сторонам.

Следующие полчаса я слоняюсь по дому, мою посуду и плиту, разбираюсь с оставшимся беспорядком наверху, в своей комнате, а затем в мастерской. Когда я ловлю себя на том, что пытаюсь включить воду, чтобы полить растения, я понимаю, что просто пытаюсь найти работу, что-то, что отвлечет мой разум от грызущей ямы горя, которая все еще закупоривается в моем теле. Я подхожу к своему книжному шкафу, смотрю на своих старых друзей и понимаю, что это тоже не сработает.

Ебать.

Я закрываю глаза, опираясь на книжный шкаф и понимая, что работа не поможет. Мне либо нужно разобраться со своими эмоциями, со всеми делами, которые я откладывала, либо… Или мне нужно быть там, сражаться. Вот когда я не думаю. Там, с монстрами, я не могу себе этого позволить.

Я невесело хмурюсь, глядя на свою руку. Глупый. Такая глупая идея. Но может быть больше выживших, которым нужна помощь, больше людей, пытающихся вернуться в город. Может быть, я тоже мог бы сделать немного хорошего.

Первый шаг — проехать мимо старой больницы рядом со школой, а затем спуститься вниз, чтобы проверить разбросанные по этой стороне реки дома. За больницей живет не так много людей, но из-за возросшего количества монстров на этом пути любой, кто жил здесь, мог оказаться в ловушке. В любом случае, это не займет у меня больше получаса. Кроме одного неосторожного крабоподобного монстра, которого я убиваю, мы с Али не находим никаких признаков выживших людей, и я не чувствую необходимости идти сюда на охоту. Квест и потенциальные жизни, которые я мог бы спасти, важнее, по крайней мере, сейчас.

После этого я покидаю сам Ривердейл с целью добраться до Портер-Крик и других пригородов, чтобы сделать последнюю проверку. В течение дня людей больше, даже угроза внезапной смерти не может победить чистую скуку. В парке Ротари и Верфей на реке я замечаю людей, обрабатывающих поля, разбивающих землю, чтобы начать посадку. Прошлой ночью по пути в Ривердейл я едва взглянул на Ротари-парк, думая, что взрыхленная земля — просто еще одно апокалиптическое изменение.

Как только я уеду из центра, я быстрее доберусь до пригорода. Я даже не замедляюсь, чтобы стрелять в монстров, которых встречаю на пути туда, но часть меня знает, что моя поспешность напрасна. Если есть выжившие, они могли бы достаточно легко добраться из этих близлежащих пригородов пешком, или кто-то вроде круга сопроводил бы их внутрь. Тем не менее, я буду чувствовать себя лучше, убедившись.

Удивительно, но я столкнулся с несколькими противниками; семьи и отдельные лица, которые отказываются покидать свои места жительства из чистой гордыни или глупости. Судя по всему, я не единственный, кто пытался убедить несогласных двигаться, так что я предоставляю им это, просто записывая, где они находятся. Я оставлю это кому-то другому, чтобы разобраться с этими идиотами. К сожалению, к тому времени, когда я заканчиваю свою цепочку, кроме нескольких простых убийств, я не нашел ни одного выжившего, которого можно было бы вернуть, и я уже потратил впустую полдня.

Странно проезжать мимо заброшенных домов и замечать случайные мертвые и разлагающиеся тела, запах которых разносится ветром. Я знаю, что должен что-то чувствовать к ним. Жалость. сочувствие. Горе. Что-нибудь. Хотя нет, просто эта глухая пустота там, где должны быть чувства. Отбрасывание собственных эмоций по поводу потери оставило во мне эту пустоту, эту холодность. Почему я должен плакать о ком-то, кого я не знал, когда я не плачу о тех, кого знаю? Я не могу изменить тот факт, что они мертвы, не могу заставить их вернуться живыми. Мертвые есть мертвые, и нет смысла тратить на них дальнейшие мысли. Это холодно и бессердечно, но это реальность. Что есть, то есть.

Единственная хорошая новость, которая у меня есть, это то, что вы можете быстро приготовить мясо монстра очередью из моей винтовки. Забыв принести обед, это было удачное решение, хотя и не особенно вкусное. Тем не менее, еда есть еда, а это значит, что я могу перейти ко второй фазе плана.