Жизнь на миссисипи

Старые кирпичные строения соляных складов, которые теснятся в верхнем конце города, казались такими же, как прежде; а между тем эти склады за то время, что я не видел их, пережили нечто вроде истории с лампой Аладдина. Владелец их, когда разразилась война, однажды вечером лег спать, зная, что его склады набиты тысячами мешков обыкновенной солн стоимостью в каких-нибудь два доллара мешок, а встав поутру обнаружил, что его гора соли превратилалась, так сказать, в гору золота, — настолько впезаппо и головокружительно поднялась цена на соль при известии о войне.

Обширные дощатые пристани не изменились, и у них стояло, как и в прежнее время, много судов. Исчезла только длинная шеренга пароходов. Конечно, по вся, но осталось от нее немного.

Сам город — такой, как прежде, по крайней мере на первый взгляд. Он территориально очень разросся, и население его увеличилось, по внешний вид города но переменился. По-прежнему иа улицах лежит толстый слой пыли и бумажного мусора; глубокие сточные канавы вдоль тротуаров по-прежнему до половины наполнены стоячей водой, где плавает сор; по-прежнему тротуары в той части города, где торгуют сахаром и свининой, загромождены бочками, бочонками, ящиками; громады суровых и простых торговых зданий такие же пыльные, как и всегда.

Кэнэлстрит теперь красивее, привлекательнее и оживленнее, чем в былое время; по ней текут толпы людей, в несколько рядов мчатся экипажи, а к вечеру обширные веранды вторых этажей наполняются мужчинами и дамами, одетыми по последней моде.

Нельзя сказать, чтобы на Кэнэлстрит замечалась какая-либо «архитектура»; вообще говоря, в Новом Орлеане образцы интересной архитектуры можно встретить только на кладбищах. Странно слышать эго о богатом, передовом, деятельном городе с четвертью миллиона жителей, но это так. Здесь есть громадное гранитное здание Таможни Соединенных Штатов, достаточно дорого стоившее, достаточно солидное, но в эстетическом отношении оно ничтожнее какого-нибудь газового счетчика. Оно похоже на тюрьму. Дело в том, что оно построено до войны. Архитектура в Америке, можно сказать, зародилась после войны. Надо полагать, что в Новом Орлеане, к счастью (а в известном смысле — к несчастью), за последние годы не было больших пожаров. Несомненно так, в противном случае можно было бы, я думаю, узнать «сгоревший квартал» но радикальным улучшениям сравнительно со старой архитектурой. Это замечаешь в Бостоне и Чикаго.

В Бостоне «сгоревший квартал» до пожара был банален. Теперь ни в одном городе на свете не найти торгового квартала, который был бы лучше бостонского или хотя бы мог соперничать с ним по красоте, изяществу и изысканности.

Но и Новый Орлеан сейчас, можно сказать, уже вступает на этот путь. Новая хлопковая биржа, когда се достроят, будет величественным и красивым зданием — массивным, солидным, с множеством прекрасных архитектурных деталей. В нем не найдешь ничего фальшивого, претенциозного, безобразного. Оно во много раз окупит свою стоимость, став родоначальником других таких же построек. Если городу до сих пор чего-то недоставало, то именно образца, по которому можно было бы строить здания, которое воспитывало бы глаз и вкус, внушало бы, так сказать, новые идеи.