Жизнь на краю земли

Мать окружает малыша неусыпной заботой и ни за что на свете не бросает его. Китобои — увы! — прекрасно это знали. Уже в XVI веке Гийом Ронделе писал о самке бискайского кита: «По бокам у нее два больших плавника, она пользуется ими при плавании, а также прячет под ними своих детенышей, когда они напуганы (…) Самца поймать труднее, самку проще, особенно если она с детенышем, ибо в этом случае она пытается спасти его, а спастись самой ей уже не удается». В начале XIX века Ласепед сообщал следующее: «Самку этого вида убить легче, чем самца, когда она с детенышем: она так его любит, что никогда не бросит». Однажды, сто с лишним лет назад, рыболовы-баски загарпунили где-то в районе Сан-Себастьяна малыша бискайского южного кита — тут же появилась мать, оборвала линь и освободила раненого детеныша; на следующее утро детеныша нашли мертвым недалеко от берега и отбуксировали его к порту; самка следовала за судном, а потом шесть часов ждала, несмотря на выстрелы, которыми ее отгоняли.

Подобное поведение — поддержка, помощь особи, находящейся в опасности, — отличает не только матерей, пекущихся о жизни своих детенышей. Это поведение свойственно членам стада в целом. Такое развитие первичного инстинкта, превращающегося уже в нечто почти «осознанное», выливается, вероятно, в своего рода знание, а оно, в свою очередь, предполагает наличие «языка» — в той мере, в какой он требуется для предупреждения об опасности, ее описания, указаний о том, как ее избежать и т. д. Барон Кювье, известный естествоиспытатель, понимал это еще в прошлом столетии. Вот что он писал о морских исполинах: «Они склонны жить стадом, порой довольно большим; матерей связывает с малышами самая пылкая нежность, между некоторыми самцами и самками существует сильное чувство; все друг друга защищают, и нет никакого сомнения в том, что они помнят пережитые опасности, по едва уловимым признакам чувствуют их приближение и спасаются от них бегством».

Никто не сомневается, что у китообразных огромный мозг — не только по абсолютным размерам, но и относительно размеров тела, как не сомневается и в том, что это обстоятельство является бесспорным доказательством наличия у них разума.  [28]Однако в способности понимать, анализировать и делать выводы есть определенные градации. С этой точки зрения, усатых китов превосходят зубатые киты (кашалоты, дельфины, косатки). Но в общем и целом «интеллектуальной уровень» китообразных (мы бы посчитали коэффициент умственного развития, будь у нас возможность провести тесты), видимо, чуть выше, чем у большинства других животных… Язык китообразных — это комбинация языка телодвижений («жестов» — прыжки, различные способы плавания, знаки, подаваемые плавником и хвостом, ласки и т. д.) и звуков, а точнее — звуковых импульсов. И опять-таки это отметил еще граф де Ласепед: «Таким образом, можно было бы в буквальном смысле считать, что с течением времени и благодаря обществу себе подобных, а также благодаря непреодолимому влиянию тяжелых ощущений, постоянно обновляющихся впечатлений и длительных привязанностей китообразные приобрели некий несовершенный, но тем не менее достаточно явный зачаток языка в прямом смысле слова». Работы современных ученых, за которыми я внимательно слежу, и выводы, сделанные на основе исследований отряда «Калипсо» (мы изучали кашалотов, полосатиков, серых китов, горбатых китов [29], а теперь — и южных китов), подтверждают удивительную интуицию Ласепеда. «Музыка» китообразных — это организованная речь, которая обладает определенной структурой и достигает значительного уровня абстракции.

Филиппу удается не отставать под водой от самки, которую преследуют своими ухаживаниями два кита.

Вот «любовный поцелуй» гладких китов Вальдеса… Потом киты повернутся друг к другу брюхом, чтобы соединиться и дать начало новой жизни.

Снимок, сделанный впервые в мире: подводное совокупление гладких китов: белесая дуга в центре фотографии — половой член самца в состоянии эрекции.

Желающие продолжить изучение этого языка столкнутся только с одним препятствием — исполины морей встречаются теперь исключительно редко. Может быть, среди морских животных у человека был единственный возможный собеседник, а он превратил его в масло для ламп. Самое же печальное состоит в том, что уничтожение китов продолжается — ради губной помады и консервов для собак и кошек.

Часть вторая. Огни на берегу