Жизнь на двоих

София подняла руку, вытянула указательный палец и медленно начала приближать его к огоньку, пляшущему на ладони Эн. Тепло, еще теплее и еще… но не горячо. А между тем до пламени оставалось меньше ногтя…

София, закусив губу, решительно ткнула в огонь пальцем и чуть не завизжала.

Было не больно. Тепло, даже жарко, но больно – нет!

– Ага! – обрадовалась Эн, погасив огонек. – Так я и думала!

Софии очень хотелось упасть в обморок. Жаль, что это невозможно сделать по желанию. Вместо обморока она спросила, вздохнув:

– Значит, у меня теперь родовая магия Альго?

– Не думаю, – хмыкнула Эн весело, подходя к столу, и раскрыла лежащий на нем медицинский чемоданчик. – Полагаю, твоя родовая магия – щитовая, как у Вагариуса. А способность не обжигаться огнем принадлежит его величеству, к которому ты пришита. Ты – его часть. Поэтому пламя тебя и не обжигает. Как одежду, которая на императоре, – сама по себе одежда не обладает магией, но она становится частью человека, пока он ее носит, вот и не сгорает в огне. Давай руку, кровь буду брать. А потом завтрак тебе принесу. Амулеты амулетами, а кушать надо обязательно…

Сегодня Виктория вновь была тихой и задумчивой, и Арен вздохнул с облегчением – все же консультации с психотерапевтом пошли ей на пользу. Главное, чтобы она опять не начала сходить с ума, когда София вернется во дворец. А судя по рекомендациям Эн, София сможет приступить к работе уже завтра. Вот только император сомневался, что это действительно стоит делать – возможно, для Софии лучше несколько дней отдохнуть дома, с матерью и сестрами. Хотя Арену больше всего на свете хотелось поскорее вернуть свое счастье обратно во дворец, и желательно, чтобы она ни на шаг от него не отходила, пока не поймают всех последователей Аарона.

После быстрого завтрака с женой и детьми Арен перенес Агату в госпиталь и, оставив дочь на попечение Эн – Агате еще нужно было проходить днем кое-какие процедуры, – вернулся в кабинет. Но времени на разбор накопившихся документов уже почти не осталось, и Арен был вынужден отвлечься от бумаг, как только в помещение зашли Вольф Ассиус и двое сотрудников его комитета.

Император, попросив Адну сделать ему еще чаю – голова уже просто раскалывалась на части, – кивнул зятю и сказал, что слушает.

Вольф раскладывал перед Ареном черновики статей, рассказывал, что и где они планируют напечатать, а император изо всех сил старался сосредоточить внимание и не уснуть.

– В «Золотом орле» завтра дадим большую статью о событиях в субботу. Интервью с очевидцами, магпортреты[2] с места происшествия, акцентируем внимание на растительности возле здания музея, которую ее величество случайно уничтожила своей родовой магией.

– Да, это хорошо, – кивнул император, делая большой глоток принесенного Адной чая.

– Черные листья и трава – зрелище впечатляющее, – подтвердил Вольф. – Особенно повлияет, конечно, на женщин. И еще кое-что… Я думаю, об абсолютном щите все-таки следует упомянуть. Без имен, ваше величество.

Арен вздохнул и поморщился. Да, это было разумно – иначе неясно, как все же спаслась его девочка.

– Хорошо, но без имен. Головой отвечаешь.

– Конечно, ваше величество. Также мы хотим дать информацию о выплатах семьям погибших. В «Вестнике столицы» пойдет статья о сопровождавших ее высочество охранниках и о посмертном награждении. Далее планируем дать ряд материалов о наследнице – ее детские портреты, любимые игрушки и книжки и так далее, – но для этого нужно будет взять у Агаты или у вас интервью. Позволите?

– Да, в моем присутствии.

– Дальше…

Арен почти час слушал предложения Вольфа, а затем еще около двух часов длилось совещание с его ведомством уже по другим вопросам. И когда зять и его сотрудники наконец вышли из кабинета, император чувствовал себя так, словно его долго и упорно раскатывали, как тесто по столу. Именно тестом он себя и ощущал – бесформенным и абсолютно не готовым ни к чему. Хотелось просто спать, и все. Но на браслете уже мигал сигнал Адны – просьба об аудиенции от Вано Вагариуса, и Арен, потерев лицо и похлопав себя по щекам, приказал впустить безопасника.

Выглядел Вано бодро, только глаза были тревожными. Но что он чувствует, император не знал – вернувшись от Эн с Софией, Арен, вновь закрывшись эмпатическим щитом, не собирался его снимать до вечера.

– Я слушаю тебя, Вано.

– Я хотел бы подать прошение на признание Софии моей внучкой, – отчеканил Вагариус, выпрямляясь и глядя на императора так, словно Арен собирался возражать. – Я понимаю, это не даст ей моей фамилии, но, по крайней мере, она будет считаться моей наследницей.

– Подавай, разумеется. Через судебный комитет, как обычно. Они передадут мне все бумаги с Адной, и я подпишу. Кстати, насчет титула… Думаю, этот вопрос мы решим в ближайшую пару лет. В любом случае от налогов на пять лет орден Славы Софию освободит.