Жизнь Микеланджело

«Против своей воли я взялся за него, — говорит он. — Вот уже восемь лет, как я тщетно трачу свои силы среди всяких тягот; и неприятностей. В настоящее время, когда постройка подвинулась настолько, что можно начать возводить купол, отъезд мой из Рима был бы разрушением всей работы, большим оскорблением для меня и великлм грехом для моей души»[298].

Его враги не складывали оружия; и была м, инута, когда борьба приняла трагический характер. В 1563 году самый преданный помощник Микеланджело по постройке св. Петра, Пьер Луиджи Гаэта, был заключен в тюрьму по ложному обвинению в воровстве, а начальник работ, Чезаро да Кастельдуранте, был заколот кинжалом. Микеланджело в ответ на это назначил на место Чезаре Гаэта. Административный комитет прогнал Гаэта и назначил враждебного Микеланджело Нанни ди Баччо Биджо. Микеланджело, вне себя, перестал приходить на постройку. Прошел слух, что он сложил свои полномочия, ₍и комитет назначил его заместителем Нанни, который тотчас же начал распоряжаться, как полный хозяин. Он думал, что в конце концов восьмидесятивосьмилетний старик, больной и близкий к смерти, утомится. Он плохо знал своего» противника. Микеланджело тотчас же отправился к папе; он пригрозил покинуть Рим, если ему не будет оказана справедливость. Он потребовал нового расследования, доказал неспособность и лживость Нанни и добился того, что Нанни прогнали[299]. Это было в сентябре 1563 года, за четыре месяца до его смерти. Таким образом, до последнего часа ему приходилось бороться против зависти и ненависти.

Не будем жалеть его. Он умел защищаться; и на смертном одре, как говорил он своему брату Джован Симоне, он был способен один «растерзать десять тысяч этих злодеев».

Не считая великого творения св. Петра, последние годы жизни он был занят другими архитектурными работами: Капитолий[300], церковь Санта — Мария — дельи — Анджели[301], лестница библиотеки Сан — Лоренцо во Флоренции[302], Порта Пиа и в особенности церковь Сан — Джованни — деи — Флорентини, — последний из его великих замыслов, как и все другие, не доведенный до конца.

Флорентийцы обратились к нему с просьбой построить в Риме церковь для их сограждан; сам герцог Козимо по этому поводу прислал ему лестное письмо; и Микеланджело, побуждаемый любовью к Флоренции, принялся за работу с юношеским жаром[303]. Он говорил своим соотечественникам, что «если они выполнят его план, получится такое произведение, что ни римляне, ни греки никогда не имели подобного»; по словам Вазари, «ни до, ни после из его уст не выходило таких речей, так как он был до крайности скромен». Флорентийцы приняли план без всяких изменений. Один из друзей Микеланджело, Тиберию Кальканьи, сделал под его руководством деревянную модель церкви. «Это было столь редкое произведение искусства, что подобной церкви не видывали по красоте, богатству и разнообразию. Приступили к Постройке и истратили 5000 скудо[304]. Потом не хватило денег; на том дело и кончилось, и Микеланджело испытывал жгучую скорбь от этого»[305]. Церковь осталась недостроенной, и даже модель исчезла.

Таково было последнее художественное, разочарование Микеланджело. Как же, умирая, мог он питать иллюзии, что св. Петр, еле начатый, будет когда-нибудь осуществлен, что какое-нибудь из. его» произведений переживет его? Может быть, будь его воля, он сам бы их разбил. История последней его скульптуры — «Снятие с креста» для флорентийского собора — показывает, до какого отчуждения от искусства дошел он. Если он продолжал еще ваять, так это не вследствие веры в искусство, а благодаря вере в Христа и потому, что «его дух и сила не могли не творить»[306]. Но когда он кончил это произведение, он разбил его. «Он бы уничтожил его окончательно, если бы слуга его Антонио не умолил подарить ему его».

Такое безразличие, незадолго до смерти, проявлял Микеланджело к своим произведениям.

После смерти Виттории ни одна сильная привязанность не освещала больше его жизни. Любовь исчезла:

Огни любовного прошли усилья,
Зло вящшее слабейшие изгонят,
И я души своей подрезал крылья[307].

Он потерял своих братьев и лучших из своих друзей. Луиджи дель Риччо умер в 1546 году, Себастьяно дель Пьомбо в 1 547 году, его брат Джован Симоне в 1 548 году. С последним из своих братьев, Джисмондо, умершим в

1555 году, он никогда не поддерживал тесных отношений. Свою потребность в родственной и ворчливой привязанности он перенес на своих племянников, сирот, детей самого любимого из своих братьев Буонаррото. Их было двое: девочка — Чекка (Франческа) и мальчик — Лионардо. Чекку Микеланджело поместил в монастыре, справил ей гардероб, платил за ее содержание и посещал ее;,и когда она вышла замуж[308], он дал за нею одно из своих имений[309].