Жизнь Микеланджело

Тем временем папа, взбешенный поступком взбунтовавшегося скульптора, слал послание за посланием синьории Флоренции, куда Микеланджело бежал. Микеланджело вызвали в синьорию и сказали ему: «Ты сыграл с папой такую шутку, которую не позволил бы себе сам французский король. Мы не намерены из-за тебя воевать с ним, поэтому изволь-ка вернуться в Рим; но мы дадим тебе охранные грамоты, так что всякая обида, тебе причиненная, будет рассматриваться как обида самой Флоренции».[92]

Микеланджело, однако, заупрямился. Он ставил свои условия, требовал, чтобы Юлий II дал ему закончить гробницу, и намеревался работать над ней уже не в Риме, а во Флоренции. Когда же Юлий II пошел войной на Перуджу и Болонью[93] и послания его стали еще более грозными, Микеланджело подумывал даже перебраться в Турцию: через францисканских монахов султан приглашал его в Константинополь строить мост из Стамбула в Перу.[94]

В конце концов Микеланджело все же пришлось покориться, и в последних числах ноября 1506 г. он скрепя сердце отправился в Болонью, которую Юлий II незадолго перед тем взял приступом.

«Как-то утром Микеланджело пошел к обедне в собор Сан-Петронио. Конюший папы его узнал и повел к Юлию II, сидевшему за столом во дворце Шестнадцати. Папа сердито сказал Микеланджело: «Тебе следовало явиться к нам (в Рим), а ты дождался того, что мы пришли к тебе (в Болонью)». Микеланджело преклонил колено и во всеуслышанье просил прощения у папы, говоря, что руководил им не злой умысел, а раздражение, – он не мог примириться с тем, что его так грубо прогнали из дворца. Папа сидел молча, опустив голову, весь багровый от гнева. Тогда присутствовавший при этом епископ, посланный Содерини, с тем чтобы он вступился за Микеланджело, решил вмешаться и сказал:

– Ваше святейшество не должно обращать внимания на его глупость: он согрешил по невежеству. Художники только у себя в мастерской что-то соображают.

Папа, окончательно рассвирепев, закричал на епископа:

– Ты сказал ему грубость, которой мы ему не говорили. Невежа не он, а ты сам! Ступай… Убирайся к черту!

И так как епископ не трогался с места, слуги папы вытолкали его взашей. Излив свой гнев на злополучного прелата, папа велел Микеланджело приблизиться и простил его».[95]

К несчастью, чтобы жить в ладу с Юлием II, надо было выполнять его прихоти, а у его святейшества явилась новая фантазия. Он уже не помышлял о гробнице; ему хотелось, чтобы в Болонье была воздвигнута его бронзовая статуя колоссальных размеров. Напрасно Микеланджело доказывал, что «ничего не смыслит в отливке бронзы». Пришлось ему изучить литейное дело. Он работал не покладая рук, ютился в жалкой каморке, где стояла одна-единственная кровать, на которой художник спал с двумя своими помощниками-флорентийцами – Лапо и Лодовико – и литейным мастером Бернардино. Год и три месяца прошли в непрерывных волнениях и заботах. Он узнал, что Лапо и Лодовико его обворовывают, и перессорился с ними.

«Этот мерзавец Лапо, – пишет он отцу, – везде рассказывал, будто всю работу делают он и Лодовико, или что во всяком случае они делают ее наравне со мной. Он забрал себе в голову, что он хозяин, и пришлось его в конце концов выставить. Тут только он уразумел, что находится у меня в услужении. Я выгнал его, как собаку».[96]

Лапо и Лодовико подняли крик, стали распространять по всей Флоренции всякие небылицы про Микеланджело и даже ухитрились выманить у его отца деньги под тем предлогом, что Микеланджело их-де обсчитал.

Затем обнаружилась неспособность литейщика.

«Я готов был поручиться, что мастер Бернардино способен отлить что угодно даже без огня, так я в него верил».

Литье не удалось. Было это в июне 1507 г. Фигура вышла только до пояса. Пришлось все начинать сначала. Микеланджело провозился со статуей до февраля 1508 г.

Он совершенно извелся.

«Едва успеваю кусок проглотить, – пишет он брату. – Я терплю всякие неудобства и работаю свыше сил; тружусь день и ночь и ни о чем другом не думаю. Я так настрадался и так страдаю сейчас, что если бы пришлось снова делать эту статую, думаю, мне не хватило бы на нее и всей жизни, – такой это нечеловеческий труд».[97]

Сколько было затрачено усилий – и все впустую. Водруженная на фронтон собора Сан-Петронио в феврале 1508 г. статуя Юлия II простояла там менее четырех лет. В декабре 1511 г. она была разбита сторонниками семьи Бентивольо, враждовавшей с папой, а бронзовый лом приобрел Альфонсо д'Эсте, чтобы отлить из него пушку.

* * *

Микеланджело вернулся в Рим. Здесь Юлий II задал ему новую задачу, не менее неожиданную и еще более головоломную. Живописцу, не владевшему техникой фрески, папа велит расписать плафон Сикстинской капеллы. Папа будто нарочно выискивал для Микеланджело невыполнимые работы, а Микеланджело, как назло, все их блестяще выполнял.