Жизнь между мирами. Как найти ресурс в себе, когда все вокруг разваливается

Во-первых, трагическое ви́дение определяет силовое поле влияния, которое проходит сквозь нас, направляя, определяя, ограничивая, оставляя нам набор «данностей», над которыми мы не властны. К этим детерминирующим силам относится психодинамика семьи, в которой мы росли, полученная генетика, а также социальный, политический и культурный контекст, в котором мы рождаемся. Все это обладает достаточной силой, чтобы сформировать, ограничить и направить нас. И имя этой направляющей силы – Мойра, или Судьба! Точно так же существует другое силовое поле, которое проходит сквозь нас, ищет свое выражение через нас, стремится войти в нашу жизнь и использовать ее в своих целях. И имя этому стремлению к развитию, живущему внутри каждого из нас, – Прооризмос, или Предназначение!

Древние наблюдали за той ролью, которую мы играем в этой конвергенции энергий, и определяли три измерения, непосредственно отвечающие за то, как складывается наша жизнь. Первое измерение – это то, что они называли характером, предрасположенностью к определенному выбору, повторяющимся склонностям и определенным последствиям. Второе измерение связано с нашей склонностью переоценивать себя, присваивать себе силы, которыми мы в действительности не обладаем. Нам кажется, что мы стоим во главе, что мы достаточно знаем, чтобы сделать правильный выбор, что мы можем предвидеть последствия и в значительной мере управлять своей жизнью. Эту самонадеянность, это высокомерие они определяли как гибрис, или гордыня, в психологии мы называем это инфляцией. По правде говоря, мы никогда не обладаем исчерпывающими знаниями и всегда попадаем в паутину последствий, вытекающих из нашего выбора, сколь благими бы ни были наши первоначальные намерения. В-третьих, древние люди признавали, что все мы делаем выбор, отталкиваясь от ошибочной точки зрения, от искажений, созданных вокруг нас культурой, семьей и капризами нашей собственной судьбы. Как отмечал Кант, если вы наденете синие очки, то все вокруг вы увидите в синем цвете. Это преломление ви́дения, это смещение в выборе они называли гамартией, что можно перевести как «трагический изъян» или «искажающая линза». Иными словами, мы никогда не сможем увидеть ясную картину через темное стекло, мы будем выбирать лишь то, что наши лучепреломляющие линзы позволят нам увидеть.

Нет ничего противоестественного в том, что в результате мы остаемся один на один с миром последствий, порожденных нашим выбором, поскольку мы мало знали о сложности тех сил, которые оказывали свое воздействие на наше сознание в тот момент, и были не в состоянии предвидеть возможный исход наших действий. Наши предки понимали, что все мы живем трагической жизнью вовсе не потому, что жизнь темна и ею руководит рок, а потому, что мы вынуждены делать свой выбор в мире условностей, где наши способности к разграничению и свободе выбора куда более ограничены, чем мы себе представляем.

Запутавшись в этой паутине последствий, трагический герой достигает утешения через страдания, приходит к осознанию и возвращается к правильным отношениям с богами. В конце, смиренный, он оказывается в лучшем положении, ближе к богам и к их таинственной воле, чем в самом начале своего бессознательного, высокомерного путешествия и воображаемой независимости.

Большинству из нас в общих чертах знакома история Эдипа, который женился на собственной матери. История фиванского царя и его семьи была представлена в трех пьесах: «Царь Эдип», «Семеро против Фив» и «Антигона». Сейчас нас интересует последняя. Действие в этой пьесе происходит после свержения с трона Эдипа, когда государство охватывает гражданская война, сталкивающая родных братьев в кровавой борьбе. Сыновья Эдипа, Этеокл и Полиник, погибают в братоубийственной войне. Правящий царь Креонт объявляет, что первый брат будет похоронен с почестями, а второй, за его предательство, будет оставлен на растерзание птицам и псам. Оставшиеся в живых сестры враждующих братьев, Антигона и Исмена, страдают от собственной преданности своим братьям. Однако Антигона бросает вызов диктату Креонта. Следуя традиционным родовым законам, она выполняет религиозный обряд погребения и хоронит Полиника. Исмена также предана памяти своего умершего брата, но она более уступчива, более запугана и боится пойти против воли Креонта. Сама она говорит:

Не нам с мужами враждовать, сестра.
Им власть дана, мы – в подданстве; хотя бы
И горшим словом оскорбил нас вождь —
Смириться надо[25].

Однако Антигона осознает последствия своего выбора:

Пусть потерплю обещанный удар —
Но я не отрекусь от славной смерти.