Жизнь мародера

"<...> последние два года испортилась она у меня. А испортилась она, прямо скажу, через художественную литературу. Восемь лет <...> работала она прицепщиком на тракторе, ни в обмороки не падала, никаких фокусов не устраивала, а потом повадилась читать разные художественные книжки, с этого и началось"[36].

Так может, это намек? На художественную литературу? Только как его понимать? А как хочешь, так и понимай!.. На данном этапе.

Потому что, едва простившись 5 мая с Настасьей Филипповной, мы уже на следующий день — в номере от 6 мая — встретим очередную загадку:

"В саду пахло вянущей травой, дымом и пригоревшей кашей. Около полевой кухни, широко расставив кривые ноги, стоял <...> бронебойщик Петр Лопахин"[37].

Лопахин — это "Вишневый сад", пьеса А.П. Чехова. Так что Настасья Филипповна не в одиночку ходит — их тут, литературных героев, целый табун.

Правда, зовут нашего Лопахина не Ермолай Алексеевич, а Петр (15 ноября 1943 года нам даже отчество сообщат: "Федотович"[38]), да и сад на заднем плане не вишневый, а яблоневый ("Легкий ветер шевелил листья яблони"[39])...

Но не стоит торопиться, потому что 14 ноября 1943 года, за день до знакомства с отчеством, мы обнаружим Лопахина в том единственном месте, где ему положено быть:

"Лопахин <...> шмыгнул в сад. Но едва лишь вишневые деревья скрыли его от посторонних взоров, как он выпрямился, <...> и, вразвалку ступая кривыми ногами, направился к гостеприимно распахнутой двери здания"[40].

Может хоть это сыграет какую-то роль в повествовании? Нет, неузнанным и непонятым проходит Лопахин сквозь вишневый сад!..

Кончился 1943 год, наступил новый год войны... А 13 февраля оставшиеся в живых читатели познакомились с новым персонажем неистребимой эпопеи:

"Остатки роты вел старшина Поприщенко"[41].

Хорошо хоть не Фердыщенко!.. Да не намного лучше — ведь у любого грамотного русского человека возникает тут одна-единственная ассоциация: гоголевский Поприщин!

И кто-то ведь даже ощутил некое неудобство, поскольку безотказная память Котовскова сохранила такой эпизод:

"Однажды в ходе веселой беседы Михаил Александрович сказал: "А знаете, почему у старшины фамилия Поприщенко? Да потому, что он и в дни отступления был твердо уверен, что мы попрем еще врага назад, на заход солнца!..""[42].

Видать, теплилась у кого-то надежда, что Поприщенко не от Поприщина произошел. Вот этот некто и задал вопрос, на который пришлось Шолохову отвечать... Ответ, я думаю, не удовлетворил — во-первых, в куске, опубликованном 14 февраля 1944 года, старшина выражается не так

("<...> вскорости опять пойдем мы хоженой дорогой, назад, на заход солнца"[43]),

 а во-вторых, фамилия (что Поприщенко, что Поприщин) образована не от глагола "попереть" (тогда б не было в ней буквы "щ"), а от существительного "поприще"...

Так что же это?

Еще раз повторим имена:

Настасья Филипповна — героиня романа "Идиот".

Поприщин — главный персонаж (и автор) "Записок сумасшедшего"...

Лопахин — что про него можно сказать? Произносит он одну знаменитую фразу: "Я купил!"...

А теперь расположим все это в порядке появления героев:

"Идиот"

"Я купил!"

"Записки сумасшедшего"

Это что за акростих? А это — суть романа, его метасюжет:

— Я, идиот, купил полный бред!!

Кто вложил это в роман? Шолохов? Но не до такой же степени он...

Нет, это — не Шолохов. Это над Шолоховым издевается автор — писатель-невольник, бесправный литературный негр. Издевается и разоблачает. Ведь все эти литературные игры в пределах элементарного курса. Рассчитаны на моментальное узнавание. Моментальное и безошибочное. Никто не вспомнит фамилию Настасьи Филипповны — Барашкова. А имя и отчество известно всякому. Другое дело — Лопахин, тут как раз никто не помнит отчества: Лопахин — он Лопахин и есть. Равно, как и Поприщин — хоть пытай, не дождешься ответа: "Авксентий Иванович"...

И автор играл:

В мае 1943 года наградил персонажей именами "Настасья Филипповна" и "Лопахин".

Шолохов не понял...

В ноябре 43-го автор осмелел и запустил Лопахина в вишневый сад.

Шолохов не понял!