Жизнь Марии Медичи

В результате основная деятельность Армана Жана дю Плесси сводилась лишь к заверениям соседних держав в том, что политика французских властей будет оставаться открытой, а также к убеждению иностранных сторонников гугенотов не позволять их французским единоверцам набирать наемников за границей.

При этом еще не возникло никаких явных размолвок между юным королем и его матерью, но неприязнь Людовика XIII к Кончино Кончини становилась все более очевидной.

Биограф будущего кардинала де Ришелье Энтони Леви пишет:

«С какой бы силой дю Плесси ни стремился к признанию, богатству и возможности применить свои таланты на практике, он посвящал себя укреплению de facto и de jure власти законного монарха, чьи личные недостатки, по-видимому, он уже хорошо видел. В связи с этим он совершенно обоснованно ищет общества Клода Барбена, генерального контролера финансов, который убедил его не отказываться от Люсонского прихода после назначения министром в 1616 году, чего, в свою очередь, сильно желал Кончини, поскольку эта отставка сделала бы дю Плесси в высшей степени зависимым от него самого».

Обидчивый и высокомерный Кончино Кончини не очень-то стремился лично вмешиваться в политические решения, принимаемые в окружении Марии Медичи. Его интересы, главным образом, заключались в деньгах и власти, а не в управлении, и большую часть первой половины 1617 года он провел вдали от Парижа — в Нормандии.

Арман Жан дю Плесси, избегавший открытых нападок на Кончино Кончини, тем не менее имел достаточную свободу действий, хотя его «Мемуары» свидетельствуют о том, что он находил постоянные смены настроений итальянца утомительными.

Он, в частности, писал:

«Досадно иметь дело с тем, кто жаждет слышать лишь речи льстецов, как и с тем, кому нельзя служить, не обманывая, и кто предпочитает, чтобы его гладили по шерстке, нежели говорили правду… В эпоху правления фаворитов у любого, кто поднимается так высоко, непременно закружится голова, и он пожелает превратить слугу в раба, а государственного советника в заложника собственных страстей; попытается располагать, как своим, не только сердцем, но и честью подчиненного.

Итак, поскольку месть кует свое оружие из того, что находится под рукой, маршал попытался убедить королеву в том, что я нахожусь в тайном соглашении с принцами…

Продолжая подобным образом нападать на меня, он не прекращал попыток использовать меня и Барбена для того, чтоб выпрашивать для себя Суассон, который вот-вот должен был пасть. Мы чинили ему препятствия из опасения, что он через королеву насоветует королю воевать, дабы обогатиться на ссорах и распрях.

Чтобы лишить нас возможности предупредить Их Величества, он поспешил переговорить на эту тему с королевой, однако государыня сочла его просьбу нескромной и отказала ему, так отчитав его в нашем присутствии, что он не смог даже скрыть, до какой степени уязвлен. Однако, не совладав со своим лицом, не удержавшись от упреков, он был обижен не столько самим отказом, сколько обстоятельствами, в которых это случилось, то есть при свидетелях.