Он поблагодарил Хаммера за хлеб и хирургические инструменты, привезенные им, но сказал: «Что нам по-настоящему нужно, так это американский капитал и техническая помощь, чтобы у нас опять колеса завертелись. Не так ли?» Он попытался заинтересовать Хаммера.
Хаммер ответил, что он — предприниматель незначительного масштаба.
«Ничего,— возразил Ленин,— это не важно. Главное, чтобы кто-нибудь сломал лед». И он предложил концессию на асбест. Хаммер намекнул, что переговоры могут затянуться и ему придется целыми месяцами бездельничать в Москве. «Волокита, вот одно из наших проклятий»,— воскликнул Ленин. Он пообещал назначить комитет из двух человек — из представителя ЧК и представителя Рабкрина. «Будьте уверены, что они примут меры незамедлительно. Все будет устроено сейчас же».
Ленин попросил Хаммера, чтобы тот его известил, как только будет достигнуто предварительное соглашение. «Дельцы — не филантропы, и, если бы у них не было уверенности в прибыли, они были бы дураками вкладывать деньги в Россию». Хаммер спросил, не будет ли затруднений с рабочей силой. Ленин его разуверил370. Контракт с Хаммером был подписан в Москве 28 октября 1921 года. Среди подписавших его был и М. М. Литвинов: концессии относились к внешней политике. Несколько дней спустя, накануне отъезда Хаммера в США, Ленин написал ему напутственное письмо на английском языке, с пожеланиями удачи: «Это — очень важное начинание». Через некоторое время Ленин послал записку Зиновьеву — по-английски, с параллельным русским переводом: «Очень прошу всячески помочь подателю, товарищу Арманду Хаммеру, американскому товарищу, взявшему
Хаммер проделал прорубь во льду, но не сломал его. Появились и другие проруби, в виде концессий разным небольшим немецким, скандинавским, английским и американским фирмам. Но настоящая оттепель зависела от прихода какого-нибудь большого события, от климатического изменения или хотя бы смены сезонов. Концессия Уркарту или большая нефтяная концессия могла бы, пожалуй, улучшить международное положение Советов. Но переговоры с Уркартом в октябре 1921 года сели на мель и были прерваны. Дальнейшее ухудшение в международных отношениях РСФСР заставило Чичерина предложить ряд радикальных мер в письме к Ленину от 15 октября 1921 года. Такими мерами, по мнению Чичерина, был бы выход Ленина и Троцкого из Исполкома Коминтерна и заявление советского правительства за подписями Ленина, Троцкого и Чичерина о признании долгов царской России. Ленин ответил на следующий же день: «О выходе моем и Троцкого из ИККИ не может быть и речи. О долгах достаточно заявить Красину. Уркарт разошелся пока в высоте %: давал 5% валового производства, наша комиссия требовала 10%. Англичане и французы хотят нас грабить. Этого мы не допустим. На их «недовольство» этим не будем обращать внимания. Концессия одна есть: леса на Кавказе. С немцами сближение торговое идет. С Италией начинается: она предлагает заем... «Резкий поворот»
Несмотря на резкий тон Ленина, Чичерин снова поставил этот вопрос в письме от 17 октября. Он вновь предложил, чтобы правительство выступило с заявлением за тремя подписями с согласии признать долги царской России. Ленин разослал письму Чичерина членам Политбюро со своим примечанием: «Такие шаги вызовут только впечатление нашей слабости»1.
Чичерин, однако, был способен на тихое, но непоколебимое упрямство. Два отказа со стороны Ленина не испугали его: он продолжал настаивать на заявлении о признании долгов, составил проект такого заявления и подал его Ленину и другим членам Политбюро. Изучив этот длинный и весьма красноречивый документ, Ленин внес в него всего три мелких поправки, и с этими поправками нота Чичерина была 27 октября 1921 года разослана правительствам Соединенного Королевства, Франции, Италии, Японии и США371 372. «С самого начала его существования Советское правительство ставило одной из основных целей своей политики экономическое сотрудничество с другими державами. Оно всегда заявляло о своей готовности предоставлять достаточно прибыли иностранным капиталистам, которые помогли бы ему в разработке естественных богатств России...— писал Чичерин.— Советское правительство заявляет, что по его твердому убеждению никакой народ не обязан оплачивать стоимость тех цепей, которые он сам носил в продолжение веков. Но... Российское правительство готово уступить в этом важнейшем вопросе»,— тут Ленин внес поправку: вместо «уступить» — «сделать ряд существенных уступок»,— «и признать за собой обязательства... по государственным займам, заключенным до 1914 года, при предоставлении ему льготных условий, обеспечивающих ему практическую возможность выполнения этих обязательств»,— т. е. при предоставлении ему новых займов и кредитов.