Жизнь Ленина

Ленин был слишком умен, чтобы отвечать на поставленный им вопрос. «На этот вопрос, мне кажется, следует ответить таким образом, что решение зависит здесь от слишком многих обстоятельств, и исход борьбы в целом можно предвидеть лишь на том основании, что гигантское большинство населения земли в конце концов обучается и воспитывается к борьбе самим капитализмом».

«Исход борьбы зависит, в конечном счете, от того, что Россия, Индия, Китай и т. п. составляют гигантское большинство населения», а это большинство втягивается в «борьбу за освобождение» с такой «необычайной быстротой», что не может быть «ни тени сомнения в том, каково будет окончательное решение мировой борьбы. В этом смысле окончательная победа социализма вполне и безусловно обеспечена».

Здесь, приближаясь к концу последней статьи в своей жизни, Ленин разоткровенничался: «Но нам интересна не эта неизбежность окончательной победы социализма. Нам интересна та тактика, которой должны держаться мы, Российская коммунистическая партия, мы, российская Советская власть, для того, чтобы помешать западноевропейским контрреволюционным государствам раздавить нас». Ленин был целиком занят тем, выживет ли созданное им новое русское государство. Он дал широкую формулировку стратегии на будущее: «Для того, чтобы обеспечить наше существование до следующего военного столкновения между контрреволюционным империалистическим Западом и революционным и националистическим Востоком, между цивилизованнейшими государствами мира и государствами по-восточному отсталыми, которые однако, составляют большинство, — этому большинству нужно успеть цивилизоваться. Нам тоже не хватает цивилизации для того, чтобы перейти непосредственно к социализму, хотя мы и имеем для этого политические предпосылки».

Ленин предложил держаться следующей политики: Чтобы сохранить «доверие» крестьян, рабочие должны «с величайшей экономией» изгнать «из своих общественных отношений всякие следы каких бы то ни было излишеств».

Все излишества должны быть изгнаны из госаппарата.

«Не будет ли это царством крестьянской ограниченности?» — риторически спрашивает Ленин. Отвечает на этот вопрос он отрицательно. Каждая сбереженная копейка пойдет на развитие «крупной машинной индустрии, электрификации, гидроторфа, Волховстроя» — гидроэлектростанции, строительство которой началось в 1922 году, — и пр. «В этом и только в этом будет наша надежда, — заявил Ленин. — Только тогда мы в состоянии будем пересесть, выражаясь фигурально, с одной лошади на другую, именно, с лошади крестьянской, мужицкой, обнищалой… на лошадь, которую ищет и не может не искать для себя пролетариат, на лошадь крупной машинной индустрии, электрификации… и прочая и прочая».

Вот почему Ленин хотел провести чистку в госаппарате. Вот почему ему нужна была реорганизация Рабкрина: для перехода от «мелкокрестьянской ограниченности» к «крупной машинной индустрии».

«Вот о каких высоких задачах мечтаю я для нашего Рабкрина. Вот для чего я планирую для него слияние авторитетнейшей партийной верхушки с «рядовым» наркоматом»^{1104}.

Таково было последнее слово Ленина, появившееся в печати.

Человек, написавший эти пять статей, был опечаленным человеком, он тонул в неразрешимых проблемах, он чувствовал себя беспомощным.

5 марта Ленин продиктовал два письма — к Сталину и к Троцкому. От Сталина Ленин требовал извиниться перед Крупской за нанесенные ей по телефону оскорбления и угрожал ему в противном случае порвать с ним все отношения. Крупская просила Володичеву не посылать этого письма Сталину, и оно было задержано в течение 6 марта. Но 7-го стенографистка сказала, что должна исполнить распоряжение Ленина. Тогда Крупская посоветовалась с Каменевым, который посоветовал ей передать письмо по адресу, а копии письма послать ему и Зиновьеву. Володичева лично вручила письмо Сталину, который тут же продиктовал ей ответ — с извинениями. Ленин никогда не увидел этих извинений: его хватил паралич^{1105}.

Ленин, видимо, примирился с мыслью, что не сможет участвовать в следующем партсъезде, в важнейшем политическом событии года. Поэтому он попросил Троцкого взять на себя защиту «грузинского дела»^{1106}. Текст письма был впервые опубликован Троцким в книге «Моя жизнь»: «Уважаемый тов. Троцкий! Я просил бы Вас очень взять на себя защиту грузинского дела на ЦК партии. Дело это сейчас находится под «преследованием» Сталина и Дзержинского, и я не могу положиться на их беспристрастие. Даже совсем напротив. Если бы Вы согласились взять на себя его защиту, то я бы мог быть спокойным. Если Вы почему-нибудь не согласитесь, то верните мне все дело. Я буду считать это признаком Вашего несогласия. С наилучшим товарищеским приветом Ленин»^{1107}.