Жизнь, которую мы потеряли

– Наш запрос не был для них в числе приоритетных. Все это случилось еще до твоего рождения, но тогда, в тысяча девятьсот восьмидесятом году, иранцы захватили пятьдесят двух американских заложников. А еще это был год выборов. Все сосредоточились на кризисе с заложниками, и я не мог найти никого, кто согласился бы поговорить со мной или хотя бы перезвонить мне. Письма, которые я им послал, будто провалились в черную дыру. После процесса я позвонил сказать им, что больше нет необходимости работать над дешифровкой. А они и понятия не имели, о какой дешифровке идет речь.

– А прокурор пытался расшифровать дневник?

– Сомневаюсь. Я хочу сказать, чего ради ему это делать? Все свидетельствовало против Айверсона. Прокурору не было нужды расшифровывать записи в дневнике. Он знал: жюри присяжных прочтет там то, что он скажет им прочесть.

Я въехал на парковку «Хиллвью», остановил машину и откинул голову на подголовник. У меня оставался последний вопрос, но я не решался его задать. Где-то в глубине души мне хотелось верить, что Карл не был тем монстром, о котором говорил прокурор. Но я хотел знать правду.

– Мистер Коллинз, по мнению моей подруги, Карл не хотел, чтобы дневник расшифровали. По ее мнению, он знал, что дневник будет свидетельствовать против него.

– Твоя подруга очень проницательна, – задумчиво произнес Коллинз. – Тридцать лет назад у нас возник аналогичный вопрос. Думаю, Джон Петерсон придерживался того же мнения, что и твоя подруга. Похоже, Джон не особо жаждал, чтобы я нашел ключ к шифру, вот потому-то и дал мне это задание. В то время я был самым незначительным клерком в их конторе. Полагаю, Джон хотел задокументировать факт, что мы попытались, но на самом деле не хотел получить результаты, потому что… ну… – Коллинз тяжело вздохнул. – По правде говоря, иногда очень трудно самоотверженно защищать человека, который, как вы знаете, убил свою жертву.

– А вы когда-нибудь спрашивали Карла о ключе к шифру?

– Конечно. Как я уже говорил, Джон пытался убедить Карла отозвать прошение об ускоренном судопроизводстве, поскольку после дешифровки дневника мы смогли бы получить веские доказательства в пользу ответчика.

– А что сказал Карл?

– Это невозможно объяснить. Большинство парней, которые виновны, идут на сделку о признании вины. Но он отказался от второй степени. Ну и еще одно. Большинство парней, которые действительно невиновны, будут стараться оттягивать процесс, чтобы дать возможность лучше подготовить их дело. Но Карл потребовал ускоренного процесса. Мы пытались расшифровать записи, но у нас было такое чувство, будто Карл работает против нас. Должен сказать тебе, Джо, по-моему, Карл Айверсон хотел, чтобы его посадили в тюрьму.

Глава 19

Я направился к Карлу и сел в шезлонг возле него, его скользнувший по мне взгляд был единственным свидетельством того, что он в курсе моего появления. Секунду спустя он нарушил молчание:

– Чудесный день.

– Да, так и есть. – Я не решался приступить к интервью, поскольку не собирался начать с того, на чем мы остановились в прошлый раз, когда говорили о днях его призыва на военную службу. Нет, мне не терпелось узнать, почему он стремился ускорить судебный процесс и почему не был заинтересован в расшифровке дневниковых записей. Но я опасался, что выбранный предмет разговора испортит Карлу остаток дня, поэтому я сперва попытался ненавязчиво втянуть его в разговор.

– Сегодня я разговаривал с Бертелом Коллинзом, – произнес я.

– С кем?

– С Бертелом Коллинзом. Он был одним из ваших адвокатов.

– Моим адвокатом был Джон Петерсон, – возразил Карл. – И он давным-давно умер. По крайней мере, я так слышал.

– Коллинз работал помощником адвоката по вашему делу.

Карл на секунду задумался, явно пытаясь вспомнить Коллинза, после чего сказал:

– Похоже, припоминаю какого-то мальчонку, который сидел в конторе. Но это было очень давно. Он что, стал адвокатом?

– Он теперь главный общественный защитник Миннеаполиса, – ответил я.

– Что ж, очень рад за него. А с какой стати ты разговаривал с мистером Коллинзом?

– Пытался понять, что означали зашифрованные записи в дневнике Кристал Хаген.

Карл продолжал смотреть на балкон дома напротив. Похоже, в его душе ничего не всколыхнула затронутая мной тема дневника. Он встретил мои слова так равнодушно, будто я просто рыгнул.

– Итак, – задумчиво произнес Карл, – значит, ты у нас теперь заделался детективом, да?

– Нет. Но я люблю хорошие головоломки. А эта, похоже, реально не для среднего ума.

– Ты хочешь разгадать головоломку? Тогда посмотри на те фото.

Разговор явно начинал принимать нежелательное направление.

– Я видел фото. – У меня в памяти тотчас же всплыли жуткие картины обезображенного трупа Кристал Хаген. – Меня чуть не стошнило. И у меня нет ни малейшего желания смотреть на них еще раз.