Жизнь Короля

…Вернувшись с Гаваев, он понял, что срочно сократившийся отпуск – это судьба. И изменить что-то у него не получится. Не хватит силы духа, эх, немного бы пораньше. Вокруг него были люди, которым от него всегда что-то было нужно. От решения покончить со всем раз и навсегда его удерживала только вера. Молитвы уже не приносили облегчения, и всё равно Алекс исступлённо молился в надежде, что его услышат. О книге бывших телохранителей ничего не было слышно, и у него появилась надежда, что Рэд и Сонни передумали мстить.

– Алекс, я устал вытаскивать тебя из всяческих передряг. И да, теперь я могу подтвердить догадки. Я подыскиваю тебе замену. Мне 68 лет, и я не могу балансировать на тонкой проволоке, в ожидании того, что ты одумаешься. Я понимаю, что как прежде уже не будет, но если ты не приведёшь себя в порядок, я отказываюсь устраивать тебе концерты. Ты тонешь сам и тянешь меня за собой. Что же ты молчишь?

– Мне нечего Вам сказать. Я не хочу оправдываться. Вам всегда было плевать на меня, да, Вы сделали меня самым знаменитым певцом, но, согласитесь, Вы тоже неплохо имели с моего успеха. Теперь, когда всё плохо, Вы не хотите дальше вести мои дела. Что ж, логично. Я – товар, такой же, как это.

Он в отчаянии рванул себя за ворот рубашки и медленно встал.

– Прощайте, Полковник!

Алекс вышел из кабинета и прислонился спиной к двери, чтобы перевести дыхание.

– Всё кончено. – промелькнула мысль.

У него уже не было иллюзий по поводу своего будущего.

Вечером в гостиную вошёл Уильям.

– Сынок, мне нужно поговорить с тобой.

– Я слушаю тебя.

– Я разговаривал с Дженсоном…

– И…

– Как бы тебе это сказать?

Он думал, что хуже уже не будет, но отец добил его своими словами:

– Тебе надо составить завещание.

Алексу показалось, что ему послышалось.

– Повтори.

– Ты слышал. Ты болен и, пока не поздно, должен подумать о будущем нас всех.

Жестокость отцовских слов поразила его.

– Господи, папа, ты…

Он не мог ничего сказать. Мир заволокло красной пеленой, исчезли все звуки.

– … ты тоже списываешь меня со счетов, – наконец произнёс Алекс, потирая левую сторону груди.

– Ты же тратишь деньги направо и налево, твои концерты оставляют желать лучшего, – пошёл в наступление Уильям. – ты отдаёшь себе отчёт, что умираешь?

– Может быть, но я всё ещё жив, а вы не даёте мне ни малейшего шанса. Может, уже и похороны заказаны? – горько пошутил Алекс, но на его лице не было и тени улыбки. – Хорошо, я сделаю, как ты хочешь. У тебя всё?

Отец попытался обнять сына, но тот отвернулся от него.

– Не надо, папа. Уходи, я не хочу тебя видеть.

На следующий день в присутствии Чарли и Дженнифер завещание было подписано. Уильям был назначен душеприкажчиком.

– Теперь у Полковника развязаны руки – сказал Алекс Чарли, когда они остались одни.

– Эл, не вини отца, Дженсон и его взял в оборот.

– Знаю, но от этого не легче. Оказалось, что и для отца, я всего лишь источник дохода. Что ж, этого следовало ожидать.

– Алекс, возьми себя в руки, всё ещё можно изменить.

– Нет, Чарли. Ты знаешь, что Бобби умерла?

– Конечно. Мне очень жаль.

– Ещё одной потери я не переживу. Я уже стольких потерял. Я устал хоронить близких и друзей. Лучше я уйду раньше.

– Ты это о чём?

– Да так, мысли вслух. А что, завещание составлено, все успокоились, теперь можно и о вечности подумать.

Чарли обескуражено молчал.

– У меня столько денег, что я могу купить всё, что захочу, мои связи простираются до Белого дома, а я сижу в этом чёртовом поместье, боясь высунуть нос на улицу. Почему я не могу просто наслаждаться жизнью, как другие люди? У меня была семья, были женщины, которые меня любили, но где теперь это всё? Исчезло, растворилось в тумане. Что со мной не так?

– Не знаю, Алекс.

– Вот и я не знаю, жизнь прошла впустую.

– Впустую? – не выдержал Чарли – Ты сделал столько, что тебя не забудут даже через пятьдесят лет после смерти. На тебя равняются молодые музыканты, на твои концерты ходят дети, я видел восхищение в их глазах. Ты – лучший, и останешься таким навсегда.

– Да, конечно, особенно после последних шоу. Я просто хотел дарить людям счастье, свою любовь, но теперь я превратился в карикатуру на самого себя. Недавно я пересматривал «Алоху». Прошло всего лишь четыре года, четыре, ведь это так мало, но за это время от меня ничего не осталось, сдулся, как шарик. У меня есть только мой голос, но на концертах я уже не могу должным образом показать, на что он способен.

– Алекс, что я могу сделать для тебя? Как поддержать?

– Ничего, Чарли, уже слишком поздно. На Гаваях я подумывал что-то изменить, но, приехав домой, понял, что у меня совсем не осталось сил на борьбу. Ладно, что-то я совсем расклеился.

– Тебе надо отдохнуть.

– Да, наверное.

– Не падай духом. Всё ещё может быть хорошо. Да, ты прав. Спасибо, друг, что выслушал мою исповедь. И прости меня.

– За что?

– За то, что вешаю на тебя свои проблемы. Просто само слово «завещание» навевает мрачные мысли. Спокойной ночи, Чарли!

Концерты, концерты… Один за другим…