Жизнь холостяка

Филипп отвел ошеломленную женщину на несколько шагов в сторону по площади Сен-Жан.

— Так слушайте, моя красавица: послезавтра Жиле будет отправлен к праотцам вот этой рукой, — сказал рубака, вытягивая правую руку, — или же, наоборот, он заставит меня сдать пост. Если я умру, вы будете хозяйкой у моего бедного дурачка дяди: да будет сие во благо! Если же я устою на своих ходулях, ведите себя честно и дайте дяде счастье первого сорта. В противном случае имейте в виду: я знаю в Париже баламуток, которые, не в обиду будь вам сказано, покрасивее вас, потому что им только семнадцать лет; они сделают моего дядюшку вполне счастливым, да и к тому же будут действовать в мою пользу. Начинайте вашу службу с нынешнего вечера, и если старик завтра не будет весел, как птичка, то я вам скажу только одно словцо, запомните хорошенько: имеется лишь единственный способ убить мужчину так, чтобы правосудие и не пикнуло, — это подраться с мужчиной на дуэли; но я знаю целых три способа избавиться от женщин. Так-то, моя козочка!

Во время этой речи Флора дрожала, как в лихорадке.

— Вы убьете Макса? — спросила она, глядя на Филиппа при свете луны.

— Идите, вот и дядя...

В самом деле, папаша Руже, несмотря на все уговоры г-на Ошона, появился на улице и схватил Флору за руку, как скупой хватает свое сокровище; войдя в дом, он увел ее в свою комнату и заперся там с нею.

— Вот бог, а вот порог! — сказал Бенжамен поляку.

— Мой хозяин всем вам заткнет глотку, — ответил Куский, отправляясь к Максу, который занял помещение в «Почтовой гостинице».

На следующее утро с девяти до одиннадцати часов женщины судачили у дверей домов. Во всем городе только и было слышно, что о странном перевороте, происшедшем накануне в домашней жизни папаши Руже. Разговоры везде сводились к одному:

— Что-то произойдет завтра между Максом и подполковником Бридо на банкете в честь коронации?

Филипп сказал Ведии всего два слова: «Шестьсот франков пожизненной пенсии — или вон!» Это на время сделало ее нейтральной между двумя столь грозными силами, как Филипп и Флора.

Зная, что жизнь Макса в опасности, Флора стала еще приветливей со старым Руже, чем даже в первые дни их совместной жизни. Увы! В любви обман из расчета всегда берет верх над подлинным чувством — вот почему столько мужчин так дорого платят ловким обманщицам. Баламутка сошла вниз только к завтраку, под руку с Руже.

Слезы выступили у нее на глазах, когда на месте Макса она увидела страшного рубаку с сумрачным взглядом синих глаз, с холодно-зловещим лицом.

— Что с вами, мадемуазель? — спросил он, пожелав доброго утра дяде.

— Ей невыносима мысль, что ты можешь подраться на дуэли с командиром Жиле...

— Я не имею ни малейшего желания убивать этого Жиле, — ответил Филипп. — Пусть он только уедет из Иссудена, возьмет какой-нибудь ходовой товар и с ним погрузится на корабль, идущий в Америку; я первый посоветую вам дать ему денег на покупку самых лучших товаров и пожелаю ему доброго пути! Он наживет себе состояние, и это будет гораздо почетнее, чем проказничать напропалую но ночам в Иссудене и бесноваться в вашем доме.

— Ну, как, не правда ли, это мило? — сказал Руже, глядя на Флору.

— В А-ме-ри-ку! — промолвила она, рыдая.

— Лучше пощелкивать каблуками в Нью-Йорке, чем гнить в еловом сюртуке во Франции... Впрочем, в ответ вы скажете, что он ловок: он может убить меня! — заключил подполковник.

— Вы мне позволите с ним поговорить? — покорным и смиренным голосом спросила его Флора.

— Конечно, он может прийти за своими вещами, однако на это время я останусь с дядей, так как больше не покину старика, — ответил Филипп.

— Ведия! — кликнула Флора. — Беги в «Почтовую гостиницу» и скажи командиру, что я его прошу...

— ...прийти за своими вещами, — закончил Филипп, прерывая Флору.

— Да, да, Ведия!.. Это будет самый приличный повод увидеться со мной, я хочу с ним поговорить...

Страх настолько подавил ненависть у этой девицы, а испытанное ею потрясение от встречи с сильной и безжалостной натурой было так велико, что она, до сих пор видевшая только ласку, уже привыкла подчиняться Филиппу, как бедный Руже привык подчиняться ей; с тревогой ждала она возвращения Ведии, но та вернулась с категорическим отказом Макса, просившего мадемуазель Бразье прислать ему его вещи в «Почтовую гостиницу».

— Вы позволите мне самой отнести их? — спросила она Жан-Жака Руже.

— Да, но возвращайся поскорее! — ответил старик.

— Если мадемуазель не вернется к полудню, то в час пополудни вы мне дадите доверенность на продажу ренты, — сказал ему Филипп, глядя на Флору. — Чтобы соблюсти приличия, идите вместе с Ведией, мадемуазель. Отныне нужно заботиться о чести моего дяди.