Жизнь, какая она есть

Мы замолчали на пару минут. Наташа встала и, подхватив свой пустой бокал, отправилась к стойке, дабы наполнить его.

-Поэтому, вот что я тебе скажу: перестань себя жалеть и встреться уже лицом к лицу со своими страхами. Ты отпустила его. А он тебя. Теперь это действительно в прошлом.

-Ты не можешь быть до конца уверенной в этом… - с сомнением я покачала головой.

-Я? Нет. Но ты можешь, - Наташа села на кресло, поджав под себя ногу. – Просто возьми и прими это. Поверь. Здесь нет твоей вины. Нет, и не было.

Я опрокинула в себя бокал с вином и поставила его на стол.

-И что теперь делать? – задала я глупый вопрос, смотря на подругу.

-Выплывать из этого дерьма, - Наташа развела руками.

-Как?

-Я бы сказала в рифму, но … - она вновь усмехнулась, и я выдавила подобие улыбки.

-Мне, наверное, нужно позвонить Нику? – я закусила губу, совершенно не представляя, что ему скажу.

-Не сейчас. С бедой переспи ночь… - мудро ответила Наташа, и я скривилась.

-Я с этой бедой уже четыре дня сплю.

-А могла бы меньше, если бы не игнорировала меня, - поучительно сказала подруга, играя бокалом в руке.

Я лишь вздохнула вместо ответа.

-Я не знаю, как тебе исправить это, но поторопись. Пока не стало поздно. Пока все еще свежо, не затягивай, - произнесла Наташа, прихлебывая вино.

-Я не знаю, что сказать ему. Мне так стыдно. Страшно и безумно стыдно, что я дала ему повод подумать, будто я усомнилась в нем.

-Вот и признай свою ошибку перед ним, - пожала плечами Наташа. – Пока не стало слишком поздно…

И сейчас, стоя в павильоне, я понимала – она права. Я тяну слишком долго. Нужно набраться смелости и встретиться лицом к лицу с человеком, который для меня является важным и нужным. Которого я по глупости своей оттолкнула, которому причинила боль, и которого я бесконечно сильно люблю.

-Хватит притворяться, - Наташа встала с кресла и отправилась к гардеробу, чтобы взять свою шубу. – Ты и так всю эту неделю ходила с маской. Смотри, а то привыкнешь.

-Мне плохо, - выдохнула я, сжимая кулаки. – Мне страшно и плохо. Грустно. Больно.

-Потому что ты идиотка, - просто ответила Наташа, застегивая пуговицы. – Еще раз себя пожалеешь, я тебя ударю.

Я закатила глаза и тоже оделась. Такси уже ожидало нас на улице.

-Мне нужно заскочить домой, хочу смыть с себя твою противную ауру наигранности и радости, - буркнула мне Наташа, садясь на заднее сидение. – А потом, когда я приеду, жду увидеть тебя настоящую.

-Я уже больше не могу плакать, - покачала я головой, не глядя в глаза подруге. – Единственное, за что я держусь, так это работа.

-Юль, ты не держишься за работу. Ты держишься за фантом, который в скором времени рассеется, и тебя накроет еще хуже. Ты все решила. Ты все знаешь. Наберись уже гребаной смелости, и скажи это ему.

Остаток пути мы молчали. Я понимала, что Наташа права. Более того, в ту ночь, когда состоялся наш главный с ней разговор, я не сомкнула глаз. Я сочиняла в своей голове фразы и предложения, текст, который смогу произнести перед Ником. Текст, который смог бы оправдать мой поступок, но таких слов еще не изобрели. Я конкретно облажалась, и совершенно не знала, как это исправить. Я понимала, что это вообще не в моем стиле – убегать от проблем, но где набраться решимости и мужества во всем сознаться и покаяться, я не знала.

Расплатившись за такси, я вышла из машины, не прощаясь. Она тут же двинулась вперед, оставляя меня в одиночестве.

Поднялась в квартиру, разделась. Тишина оглушала.

И тогда я прошлепала босыми ногами в нашу спальню и достала с верхней полки мою шкатулку для драгоценностей. Там, аккуратно свернутая, лежала папина записка. Развернув ее и усевшись на кровать, я стала читать:

«Юленька, милая моя дочка,

Мне даже страшно браться за написание этого письмеца, слишком много надо сказать тебе. Ты занимаешь в моем сердце самое особенное место, ведь ты моя крошка, мой маленький сильный солдат. Со всеми своими горестями, будь то разбитая коленка или двойка в школе, ты непременно шла ко мне, зная, что я пожурю тебя, но тут же обниму и поцелую. Но даже если бы ты не любила меня так сильно, я все равно бы невероятно гордился тобой! Ты так многого добилась, дочка. Погляди – ты исполнила свою мечту, малышка. Ты знала, чего хочешь, и упрямо двигалась к своей цели.

Ты хороший человек, Юленька. У тебя сильное и доброе сердце, ты способна видеть многое, то, что редко кто способен сейчас увидеть.

Я хочу сказать тебе главное. Борись, Юля. Борись до конца. Чего бы ты ни хотела, иди к своей цели и знай, дочка: все получится. Если ты сможешь сделать это, преодолеть свой страх и не довольствоваться вторыми ролями, то я, как твой отец, большего и пожелать не могу.

Будь счастлива, дочка. Я люблю тебя так сильно, что никакими словами не передать, хоть я и писатель, помнишь?

Я надеюсь, ты всегда будешь ощущать мою любовь, а особенно тогда, когда меня в твоей жизни больше не будет, чтобы сказать тебе об этом.

С любовью, папа»

Мы сами создаем свои переживания. И все, что мы сами создали, мы сами можем и уничтожить.