Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

Так чем же ты недовольна? Да нет, я довольна. Просто паршиво на душе. Дети вон растут стремительно. Лера — выросла уже. Вначале уйдет она. Скоро — Вовка и Ксюша. А там — и до Антошки недалеко. И останусь я одна. Совершенно. Дама с собачкой. Нет, это — нормально, это хорошо. У детей должна быть своя счастливая жизнь. Что ж у меня такое ощущение, что все меня бросают? А это просто комплекс. У всех брошенных женщин обязаны быть комплексы. Чем ты лучше других? У тебя вот — «комплекс брошенности». Ну и что? Живут же все как-то. После войны, вообще, вон, целое поколение одиноких женщин — что? Прожило жизнь? Как? Кто сказал, что счастливо? Не может одиночество быть счастливым. А кто сказал, что для спасения от одиночества обязательно нужен мужик? Глупости. Нужен близкий человек. Просто близкий по духу человек. Дети? Нет. Для детей я — мама. То есть — администрация. Да и разница возрастов, разница проблем. Подруга? Нет. Подруга — не выход. У каждого своя жизнь. И, пообщавшись, каждый уходит к себе. К своему одиночеству. Выход — жить вместе. С кем ты можешь жить вместе, так, чтобы проблемы — одни, образ жизни — один, тепло — общее? Правильно — с мужчиной. Или — развивай в себе самодостаточность и не скули по пустякам.

Вон — снег за окном. Наконец-то снег. Давно пора. А то — Новый год не за горами, а все тепло и тепло. Это хорошо, что тепло. Для меня — хорошо, а все ждут — не дождутся снега. Как можно любить зиму? Зима — это холод. Мало, что ли, холода в жизни? А что лучше — весна, что ли? Когда ты никому не нужна, тебе всегда холодно. И весной, и летом. Вот и вся тебе — самодостаточность.

— Жанна Валерьевна, а вы почему — одна, в темноте?

— Снег идет.

— Да, красиво.

Спросить его, что ли, насчет их с Лерой отношений? А как спросишь? И что изменится? Оставила детей без отца, а теперь в их личную жизнь лезть собираешься? Хотя — это не я оставила, это он оставил. Но, по большому счету — все равно — я виновата. Еще один вечный комплекс.

— Вы недовольны, что так получилось? Я дурака свалял?

— Почему недовольна?

— Ну я же вижу.

— Да нет, все хорошо. Спасибо вам. Просто снег идет.

— Снег — это хорошо. Это начало нового. Я в детстве думал, что когда выпадет первый снег, старая жизнь заканчивается, а начинается новая, интересная.

— И начиналась?

— Нет, конечно. Но я до сих пор люблю смотреть, как падает снег.

— Веня, вам поэтом надо было быть.

— Какой там из меня поэт…

— Я вот еще что спросить хочу… А как вы смогли… — понимаете, вы, вроде такой застенчивый, совершенно не высокомерный, — как у вас получилось так…

— Сыграть?

— Перевоплотиться.

— А знаете, сколько я тренировался? Только не смейтесь. Я целый сценарий придумал, чтобы нигде не сорвалось. А потом ходил и про себя роль репетировал. Разные варианты, чтобы наверняка. Даже интересно. А здорово вышло, правда?

— А вы чего это в темноте сидите? — Умеет Вовочка вклиниться в обстановку.

— Мы не сидим, а стоим. В окно смотрим.

— Вам чего, делать нечего? Веник, а тебя — к телефону. Ты что, не слышишь?

— Кто?

— Женский голос. «Позови Вениамина. Я знаю, что он там».

Кажется, Веня побледнел. Или это в темноте так показалось?

— Да? Да, мама, это я. Я же просил тебя! Да, я сейчас приеду. Уже еду!

Он положил трубку и как-то растерянно оглянулся:

— Я… Это мама. Я должен ехать. Домой.

— Веня, что-то случилось?

— Нет. — А голос у него какой-то тусклый. — Почему вы так думаете?

— Вень, да по вам видно, что что-то не так.

— Нет, все нормально. Не беспокойтесь. Вот если домой сейчас не явлюсь — тогда случится.

Он грустно улыбнулся.

— Ладно. Я приду к вам еще, да?

— Веня, вас там не женят за это время? Если что — мы на вашей стороне.

— Не женят. Это уж точно.

А улыбка у него, все-таки, очень хорошая.

Самое смешное, что жалко мне его. И беспокойно даже как-то. Что-то там явно не так, у него же на лице все написано.

— Веня, вы звоните. Если мы чем-то можем помочь…

— Спасибо. Вы извините. Я побежал. Я приду.

— Нет, все-таки он — не мужик, — хмыкнул Вовка в сторону закрывшейся двери. — Хороший парень, но — не мужик.

— Что за выводы?

— А ты видела — как его мать позвонила, он прямо в лице переменился. Не мужик.

— Эй, ты когда собираешься в гости звать? Ремонт закончила и сидит себе, как мышка в норке. Я, может быть, извелась уже от любопытства. Бутылку, можно сказать, купила. А она — молчит.

— Жень, это с каких пор тебе особое приглашение требуется?

— Ну да, я припрусь, а у тебя там загадочный Вениамин обитает. А кстати, я ж давно его увидеть хочу, что за фрукт такой! А тут и повод есть.

— Не выйдет. Уже не обитает.

— Как это?

— Домой призвали.

— Понятно. Погулял на свободе — давай в стойло. Нет, Лерке твоей такой и даром не нужен. Ну, ничего, мы ей это популярно объясним.

— Женька, я тебя умоляю. Если я молчу и не лезу, то только тебя там не хватало. Давай, приходи, заодно и покритикуешь.

— Чего это я — покритикую?

— А ты всегда найдешь — «чего». Да ладно, я же привыкла.

Женька действительно явилась с бутылкой крымского муската и предвкушением новостей.

— Цени! С сегодняшней премии! Давай, показывай, что у тебя поменялось.