Жизнь как жизнь

Наконец, Тина ушла к детям. Карен занялся посудой, оставив Варю с Маратом одних. Марат сменил пластинку и пригласил Варю танцевать. Послушная партнёру, плавно двигаясь в такт мелодии, она вдыхала смешанный запах незнакомого одеколона и хороших сигарет. И это ей нравилось! Ей было приятно чувствовать тепло его руки на своей талии и внимательный, изучающий взгляд. Пластинка кончилась. Марат остановился, взял в ладони её лицо и поцеловал в висок. Варя почувствовала, как в груди начало что-то таять. Нет, не таять, а крошиться. Наверное, это был тот самый «гранитный камушек», который начал потихоньку рассыпаться. Дышать стало немного легче.

Время было позднее. Тина уложила девочек спать, и все вместе вышли на улицу прогуляться до остановки троллейбуса. Шли, наслаждаясь последним теплом лета и загребая ногами рано опавшие шуршащие тополиные листья. Провожать Варю домой Марат не поехал, а только подсадил её на ступеньку троллейбуса, легко пожал руку и прошептал: «До встречи».

С этого дня Кит снился Варе всё реже и реже.

В следующий раз они встретились у Тины осенью. И Варя поняла, что не случайно. Видимо, Тина предупредила брата о её приходе. Варя и сама ждала этой встречи. Дверь открыл Марат. Сердце Вари забилось, что было для неё неожиданностью. Марат помог снять пальто.

– Ну, наконец! Сколько можно ждать?

– Я же с работы.

– А институт?

– Сегодня одни лекции, можно прогулять.

– Студентка, называется.

– Да уж, какая есть.

После лёгкой пикировки они прошли в комнату. Лекций сегодня не было. Не было никаких занятий вообще. Но знать об этом ему было необязательно.

Варя бывала дома только по субботам и воскресеньям. В эти дни отец уезжал на дачу к старым знакомым, и она могла спокойно помочь матери убрать квартиру и заняться своими личными делами, в основном шитьём. Варя обшивала себя сама быстро и профессионально. К шитью у Вари был талант. Она умудрялась переделывать даже пальто, делая из невзрачного покупного изделия, штучный экземпляр. Две её тётки были частными портнихами – надомницами. Их комнаты вечно были завалены отрезами тканей и выкройками. На полу валялись разноцветные лоскутки и обрезки ниток, а в прихожей хорошо одетые клиентки дожидались примерки. Впервые Варя взяла в руки иголку, когда ей было четыре года, а в шесть ей разрешили «построчить на машинке». С тех пор своих многочисленных кукол она обшивала сама. Последнее кукольное платье было сшито в восьмом классе, после чего она полностью переключилась на себя. Домашних Варя поражала смелой фантазией, а в группе слыла очень модной девушкой.

Вечер у Тины прошел как обычно в смехе и шутках. Тина отлучалась к спящим девочкам, бегала на кухню ставить чайник. Иногда одёргивала Карена, если считала, что «это уж слишком». Анекдоты из жизни музыкантов были на грани фола. Варе стало неудобно, и она смущённо ковыряла вилкой бумажную салфетку. Марат замечал всё. Наконец, он взял её за руку и увёл на кухню.

– Мне пора домой. Уже поздно. – Промямлила Варя.

– В темноте серые волки бродят. Я тебя провожу.

Варя пока не решила хорошо это или нет. Не превратится ли романтическое знакомство в очередной ничего не значащий романчик. От Тины Варя знала, что родители ищут сыну невесту – армянку, поэтому её насторожило внимание Марата. Ещё Варе было известно о существовании сердечной подруги. С ней он жил с тех пор, как вернулся из армии, а может быть и раньше. Усилия родных разорвать эту связь оставались безуспешными. В этой ситуации Варя с трудом представляла себе, во что могут вылиться их отношения. Только эти мысли удерживали её от «прыжка в омут с головой». Но проводить до дома, да ещё поздно вечером – здоровью не повредит. Тем более что Марат и не спрашивал разрешения. Он просто поставил Варю перед фактом.

Они ехали в пустом холодном троллейбусе, сидя напротив друг друга. Марат молча смотрел на Варю, изучая её мимику, жесты, улыбку. Она рассказывала об Университете, о деревне с мрачным названием Могильцы и её весёлых обитателях, о Сороке. С тех пор, как Варя перешла в Университет, они почти не виделись. Сорока стала «важной птицей» и работала в Гохране (Государственном хранилище) бригадиром на сортировке необработанных алмазов.

Около подъезда Варя начала прощаться, но Марат не торопился уходить. Он стянул с её руки перчатку, взял ледяные пальцы в свои тёплые ладони. Потом, ещё помолчав, тихо сказал:

– Выходи за меня замуж.

Реакция Вари была неожиданной даже для неё самой. Она представила себя, двадцатилетнюю девчонку, стоящую у плиты в маленькой кухоньке «хрущёвки». А где-то за стеной сидят родители Марата. И Варе стало страшно. Именно страшно, потому что слишком рано кончится её независимость. Она не была готова, вот так, сразу отказаться от свободы, с трудом завоёванной в борьбе с «гнётом» собственных «предков». Варя промолчала. Марат истолковал её молчание, как нерешительность и сомнение:

– Я не тороплю тебя. Подумай.