Жизнь, как взмах крыльев бабочки

Я отвлекся. Возвращаемся к лекциям. То, что я не повторяюсь, имеет и плюсы, и минусы. Плюс в том, что мне самому интересно, как пройдет лекция, и это подразумевает большой выброс энергии, то есть стимулирует творчество и позволяет новым мыслям рождаться прямо в зале во время лекции. Поэтому я чувствую зал и держу его. Кстати, чем опасна фонограмма? Она ведет к вырождению искусства. Звук, голос — это энергия, это способ установить контакт с залом, поэтому, чтобы держать зал без фонограммы, нужен мощный всплеск энергии, а на него способен не каждый.

Наше подсознание работает по принципу двоичности — в нем идет либо процесс деградации, либо развития. Например, человек годами исполняет под фонограмму две-три песни и получает денег гораздо больше, чем он их реально зарабатывает. А дальше у него почему-то начинаются проблемы с душой и с телом. Чтобы ущербность энергетики певца не было заметна, выступление прикрывается кордебалетом, стриптизом, певец суетится на сцене, изображая страсть, а в душе — пустота.

Так вот, возвращаемся к лекциям. Их плюс — это творчество, минус — то, что выступать часто поэтому не могу. Но сейчас меня это даже радует. Я помню, как в 1995 году ко мне пришла известность: начались активные приглашения и выступления в разных городах. Сначала мне было интересно — путешествия, общение, новизна, заработки. Тогда я был популярен, и залы были полными.

Где-то в середине 1997 года я почувствовал, что начинаю уставать. Я ведь даю серьезную информацию, и мне нужно постоянно держать зал. Кроме того, я диагностирую. И при ответе на вопросы мне нужно не просто дать ответ, а выстроить его так, чтобы это помогло конкретному человеку. В начале 1998 года я почувствовал себя неважно, просто не успевал восстанавливаться.

Я теперь не осуждаю несчастных людей, которых засасывает бизнес, работа, деньги. Оказывается, все это работает как наркотик. Жизнь мне спас дефолт 1998 года. Люди перестали ходить на мои выступления, и я сумел отдышаться. Тогда я сказал себе: я провожу лекции для развития, для помощи людям, для получения удовольствия и для заработка. Система приоритетов! Поясню это на примере. Одна дама, надеясь выйти замуж, спросила у своего избранника, какое место она занимает в его жизни. А он ей ответил: «Дорогая, на первом месте у меня мама, на втором — работа, на третьем — дача, четвертое место у меня свободно, ты — на пятом».

Так и у меня с 1998 года заработок переместился на пятое место. В Харькове я раньше не выступал, хотя он находится по дороге в Крым. Потом мне друзья сказали, что это самый крупный культурный центр на Украине, где очень много студенчества, и обязательно надо там выступить. Кстати, в сентябре 2006 года, когда я во второй раз выступал в Харькове, зрителей было меньше, но Удовлетворение я все-таки получил.

Так вот, в середине декабря 2005 года начали продаваться билеты на первое выступление в Харькове. Для меня стало привычным явлением контактирование с пациентами до приема и со зрителями до выступления. За несколько дней до семинара мне уже бывает тяжело. Все диалоги, воздействие, общение происходят заранее на тонком плане. Именно в это время происходит отсев: если человек не готов или ему нельзя попасть на прием, он на стадии этого внутреннего диалога отсеивается. Но могу быть не готовым и я, и тогда зал меня пробивает. Если я хочу помочь людям очиститься от грязи, мне самому нужно уметь очищаться. Хочешь не хочешь, а в общении, особенно когда диагностируешь, душевная грязь к тебе перетекает. Именно поэтому многие психиатры становятся похожими на своих пациентов.

То, что зрители, с которыми я встречусь в январе, уже общаются со мной на тонком плане, я почувствовал, а вот как меня «пробили», не ощутил — воздействие было слишком тонким. Моя зависимость от основных ценностей начала резко возрастать. Я думаю, что со временем, когда люди будут осознавать, что душа намного важнее тела, они будут чувствовать опасность, ведущую к деградации души. Я тогда этого не почувствовал. Почему-то не сработала привычная система предохранения. Расскажу, как она выглядит.