Жизнь как в сказке

Караванщик сверкнул глазами, посмотрел в сторону. Там среди разбросанных тюков и мертвых животных бродил человек. В богатой, но испачканной кровью одежде.

— А знаешь, Идущий, еще не известно, кому повезло. — Караванщик забыл про своего обидчика. — Вот смотри сам: за тобой большой, богатый караван, а твой соперник — в убытке. А не уйди та жена с ним, может, ты так и остался бы поводырем последнего поала.

— Кто тебе?..

— Каждый Идущий Первым был когда-то последним.

Ну, блин, прям, поговорками говорить начал.

— Ты прав, Видящий. Ты видишь то, что скрыто от моего разума. Я никогда не думал так об уходе жены. И я не стал бы Первоидущим, если бы… Получается, я его должник?

Мужик побледнел.

Странное отношение к долгам в этом мире. Страшно серьезное…

— Думаю, ты уже отдал свой долг. Сегодня. В дороге всякое случается. Сегодня ты помог, завтра тебе помогут.

— И не испугаются проклятых стрел?..

Ответить я не успел. Увидел Марлу.

Лапушка добивала раненых. Наших раненых! И совсем легко…

— Стоять! Марла! Отставить!

Она остановилась возле очередного раненого. Охранник. Из недавно нанятых. Раненый в руку. Всего лишь стрелой. Оба удивленно посмотрели на меня.

— Не убивай его!

Не думал, что я умею так быстро бегать. И прыгать. Через препятствия. Разной формы и высоты.

— Не надо!..

— Не буду.

— Слава Богу! Чего это на тебя нашло?

— Только отрублю ему руку.

— Чего?! Зачем?!!

— Чтоб он жил. Стрела…

— Да эту стрелу выдернул и забыл!.

Странно, охранник не возражал, когда ему собирались рубить руку, даже жгут выше раны накладывать начал, а от меня шарахнулся, едва я потянулся к стреле.

— Ее нельзя трогать!

Это он одновременно с Марлой сказал.

— Почему нельзя?

Ну, мне и показали «почему».

Не знаю, кто придумал это оружие, но кто-то с избытком изощренной жестокости.

Стрела небольшая, а доспех пробивает. И говорят, любой. Да еще наконечник колдовской у стрелы. Из белого металла. Как цепочка Малька. Дернешь такую стрелу, и наконечник останется в теле.

Ну, такими приколами и в нашем мире баловались. А в этом дальше пошли. Рассыпается наконечник. От рывка. И гангрена с летальным исходом гарантированы. А не трогать стрелу — тоже рассыпается. Только не сразу.

Вот такие пирожки с котятами. А я «выдернул и забыл…» И без меня тут не дураки живут.

— Нутер, я могу тебя попросить?

— Проси.

— Отруби мне руку.

— И ты, Крант?! Вот дерьмо…

Это я, когда оглянулся. И руку Кранта увидел. Нортор тоже «поймал» стрелу. Толстую и короткую. Чуть ниже плеча.

— Как же это ты так?..

— Прости, нутер. Но я и одной рукой смогу…

— Заткнись.

Вдох-выдох. Носом вдох, ртом выдох. Спокойно, Леха. Дерьмовая ситуация, но бывали и хуже.

— Та-ак. Руку я рубить не стану. И на Марлу не смотри. Ей тоже не дам.

Возражений не услышал.

Вдох-выдох. Еще вдох, еще выдох.

— Стрелу надо вырезать.

— Не получится!

Это уже в три голоса мне сообщили.

— Блин, почему не получится?! Вот кто из вас пробовал? Ты? Может, ты?..

Оказалось, никто. Просто все это знают. И всё.

— Тогда я пробовать буду. Нет, не на тебе, Крант. И не на нем. На мертвых. Думаю, ради такого дела они простят меня.

Ни мертвые, ни живые возражать не стали.

Перевернутые автобусы и машины, мертвые и живые на асфальте… Плач, стон, истерический смех, растерянные люди с бледными, пустыми лицами… И среди всего этого бардака — мужик в заляпанной кровью одежде. И с ножом в руке.

Маньяк? Не-а. Врач. Без нужных ему инструментов.

Как же он обрадовался моему походному чемоданчику! И мне.

Блин, такого классного ассистента у меня в жизни не было! Понимал меня с полувзгляда, с полуслова… А когда все закончилось, оказалось, что и поговорить мы толком не можем. Обменялись только визитками и раскланялись. До лучших времен. Ни английского, ни японского я не знаю. А он в русском ни в зуб ногой был. Тогда. Ничего, когда я в гости к нему приехал, разговорным русским он уже владел. Слегка. А настоящий разговорный я ему поставил.

Все повторяется. Только в другом мире. Здесь не ездят машины и не стреляют автоматы, но блин, как же мне не хватает Кахэя!.. И инструментов моих не хватает. Лоханулся ты, Леха, сильно лоханулся. К руке надо было чемоданчик пристегивать, а не в багажнике возить. Но кто ж знал…

Только пятую стрелу я вытащил неповрежденной. И шестую. И седьмую. И восьмую. Эту уже из охранника. Живого. Потом занялся Крантом. А потом и остальными ранеными. Что почему-то решили рискнуть, и не стали избавляться от стрел привычным способом. С последним я закончил уже на закате. Потом занялся резаными и рубленными ранами. И у своих, и у «чужих». В другом караване тоже был лекарь. Но он не пережил грозу. А я не постеснялся заглянуть в его походную сумку. Что пережила своего хозяина. Убого, конечно, в смысле, инструментов, но и за то, что нашлось, спасибо.

Провозился с ранеными до зирты. Мне не мешали. И не торопили. А когда закончил, провели в шатер. Недалеко от Дороги. Там оба каравана организовали привал. Не в шатре, понятное дело, вокруг него.

Мертвых хоронить не стали. Сожгли. Грабителей тоже. Только отдельно.